Проклятый граф

На изумрудной траве посреди леса, умело скрываясь от солнечных лучей, стоял высокий молодой человек, которому вряд ли можно было бы дать больше тридцати лет на вид. Статный, широкоплечий, стройный, он, пожалуй, запросто мог быть моделью где-нибудь на страницах глянцевых журналов. Старый фрак, мешком скрадывающий фигуру, сейчас сменяла простая серая футболка, поверх которой была небрежно накинута легкая рубашка брусничного цвета с закатанными рукавами, обнажающими до локтей сильные руки; длинные ноги обтягивали современные темно-синие джинсы, с подвернутыми для удобства нижними краями, а на ступнях, вместо безвкусных древних ботинок виднелись самые, что ни на есть обычные черные кроссовки. Светлые, белые волосы экс-мажордома были по-прежнему зачесаны назад, однако, лежали уже более небрежно и несколько прядей свободно ниспадало на высокий лоб, как-то по-особенному подчеркивая цвет кожи, уже не столь белый, сколь матово-телесный, абсолютно нормальный и соответствующий цвету кожи обычного, живого человека. Прозрачные зеленые глаза поблескивали легкой насмешкой, но уже совсем не были холодными и даже не казались жестокими, – глубоко за насмешкой угадывалось скорее небольшое презрение, смешанное с равнодушием.

Одним словом, на арену действий из леса вышел совсем не пугающий и таинственный мажордом, некогда прислуживающий Роману в Нормонде, а ворас, человек, способный обращаться пауком, существо, запросто выследившее их в деревушке и, наверняка, могущее сделать еще что-то, но что – пока было неизвестно.

– Ворас… – выдохнул Ричард, на которого преображение Анхеля, безусловно, тоже произвело некоторое впечатление, однако, отнюдь не такое большое, как на Татьяну. Экс-мажордом приветливо улыбнулся и, скрестив руки на груди, склонил голову в откровенно издевательском поклоне.

– Ворас, – спокойно подтвердил он, – Рад новому знакомству, а впрочем… – он, будто бы размышляя, поднял глаза к небу, но тотчас же вновь опустил их и улыбка его стала насмешливой, – Не скажу, что оно мне приятно. Ах, мадемуазель… – взор вораса мимолетно скользнул к Татьяне, – Как вижу, вы все еще пытаетесь изображать средневековую леди… – он вздохнул и, слегка махнув рукой, резюмировал, – И, как обычно, с этим не справляетесь.

Девушка, несколько не ожидавшая столь откровенного и внезапного хамства, недовольно сморщилась. Ей бывший мажордом тоже не был слишком уж приятен, однако же она никогда даже в мыслях не позволяла себе подобных высказываний, да еще и беспокоилась, как бы ненароком его не обидеть.

– Никого я не изображаю, – недовольно буркнула она, старательно отводя взгляд и пытаясь сделать вид, что слова вораса ничуть ее не задели, – Это из меня постоянно что-то пытаются изобразить.

– Люстру бы лучше протер, чем девушку оскорблять! – Ричард, как находящийся ближе всех к Татьяне (Эрик, заслоняющих их собой, стоял немного впереди), нахмурился и хотел, было, добавить что-то еще, как неожиданно раздавшийся где-то в лесу, с той стороны, куда направлялись путешественники, громкий треск, заставил его отвлечься. Казалось, что-то большое, что-то крупное и безжалостное рвется сквозь чащу, дабы присоединиться к их, пока еще мирному, общению.

– Если я протру люстру, она рухнет вам на голову, – вежливо заметил Анхель, будто бы и не замечая все приближающихся грозных звуков и, не меняя тона, продолжил, – Похоже, ваш свист все же был услышан, – по губам вораса мимолетно скользнула снисходительная улыбка и он, будто бы уже зная, уже предвидя то, что только должно было произойти, широко шагнул назад.

Как оказалось, сделал он это как раз вовремя.

Из леса, из самой гущи переплетенных ветвей, вылетела, нещадно ломая и расталкивая их мускулистым поджарым телом, словно стрела, огромная черная пантера, приземляясь как раз на то место, которое только что столь почтительно уступил ей экс-мажордом.

Оглянувшись мельком на хозяина, она чуть повернулась, занимая такую позицию, чтобы иметь возможность заслонить его собой и, оказавшись мордой в большей степени к Альберту и Людовику, нежели к Анхелю, отошедшему немного в сторону, оскалилась, рыча и яростно хлеща себя по бокам длинным хвостом.

Луи, уже около минуты как порывавшийся встрять в мирное общение вораса с «песиком», но все время останавливаемый дядей, воззрился на зверя с самым откровенным и искренним недоумением.

– Это еще что такое? – удивленно пробормотал он и, склонив голову набок, оценивающе оглядел длинные, угрожающе острые клыки дикой кошки. После чего, переведя взгляд на Ричарда, сморщил нос и, указывая на пантеру пальцем с брезгливостью истого, видавшего виды аристократа, отчеканил:

– Что. Это. Такое?

– Способ уравнять силы, – хмыкнул в ответ оборотень, – У «этого» даже имя есть. Дэйв, и я настоятельно рекомендую проявлять уважение в его адрес. А то порвет, – последнее прозвучало абсолютно невинно и одновременно немного виновато, словно бы хозяин пантеры заранее просил прощения у съеденных ею.