Проклятый граф

Татьяна, которой однажды уже доводилось видеть юного виконта в облике средневекового дворянина, в наши дни, а не в прошлом, на несколько мгновений даже не поверила собственным глазам. Меч, который она поначалу приняла за шпагу – столь тонким и длинным был его клинок, отличающийся разве что формой рукояти, а главное, гарды, произвел на нее неизгладимое впечатление. Выходит, говоря когда-то об оружии, хранящемся где-то среди стен Нормонда, виконт не шутил… Хорошо, что тогда он так и не взялся за него – судя по тому, с какой уверенностью молодой человек держал меч, обращаться с ним он умел.

Рядом с юношей величаво вышагивал большой лев. На первый взгляд огромный хищник казался спокойным, даже расслабленным, однако, стоило лишь приглядеться, как становилось ясно, что впечатление это столь же ошибочно, как и первоначальное восприятие меча Романа. Желтые, чуть суженые глаза его смотрели внимательно и оценивающе, выбирая жертву, прикидывая расстояние для первого, но решающего броска; острые, не менее длинные, чем у пантеры, клыки, были ненавязчиво обнажены, – весь вид хищника кричал о том, что к нему лучше не подходить и с ним желательное бы не связываться.

Татьяна медленно перевела дух. Облегчение огромной волной затопило ее, шансы на возможность добраться до замка целыми и невредимыми стремительно повышались, и девушка, приободрившись, даже немного выпрямилась, расправляя доселе устало опущенные плечи. Теперь силы и в самом деле были уравнены – Ричарда, Дэйва, Романа и Винсента было вполне довольно, чтобы противостоять магу, ученику мага и ворасу, сколь бы сильны те не были.

Анхель, уже получивший от бывшего хозяина приказ принести кофе и не намеревающийся оставлять его без ответа, медленно повернул голову в его сторону, демонстрируя девушке и ее сердечному другу четкий профиль.

– Обнаглевшее дворянство… – негромко, но очень ясно и четко проговорил он и, улыбнувшись уголком рта, делано вздохнул, – Не способны даже принести себе кофе без посторонней помощи… Как же вы прожили без этой помощи столько дней? Быть может, мне подарить вам кофеварку, милорд?

Роман, услышав столь почтительное обращение к себе, удивленно хмыкнул. Было очевидно, что от вораса, столь бесцеремонно предавшего его, он ожидал проявления скорее грубости, нежели уважения.

– Было бы неплохо, да только вряд ли тебе это по карману, простолюдин, – последнее слово из уст виконта прозвучало скорее как обыденное обращение вельможной особы к человеку низшего сорта, никакого оскорбления в нем слышно не было, однако, в глазах Анхеля внезапно отразилась дикая, бешеная злоба. Впрочем, сказать он на сей раз ничего не успел.

Людовик, который при появлении новых интересных персонажей этой драмы, мгновенно утратил всякий интерес к пантере, и уже некоторое время как с нескрываемым любопытством разглядывающий вновь прибывшего брата, наконец решил поздороваться с ним.

– Какой отвратительный пример ты мне подаешь! – юноша, всплеснув руками, сделал широкий шаг вперед и, остановившись перед братом, указал взглядом на его оружие, требуя, – Дай посмотреть.

– Без проблем, – Роман, демонстрируя самые, что ни на есть родственные чувства, всем видом выказывая глубочайшее уважение, легким и изящным жестом поднял руку с мечом и мягко коснулся острием последнего груди младшего брата.

Тот, не уступая ни себе, ни семейным традициям, с интересом сжал кончик оружия и, приподняв его несколько выше, примерно на уровень собственного горла, со знанием дела осмотрел. Затем одобрительно присвистнул, и опять перевел внимание на брата.

– Эсток… Отличный меч. Поделись, какую оружейную палату ограбил? Обещаю, я никому не расскажу об этом, если, конечно, ты сдашься и отдашь меч мне.

– Ценю ваше благородство, любезный брат, – не остался в долгу виконт, – Но, боюсь, ваша помощь мне без надобности, – я взял этот меч из оружейной палаты Нормонда. И если бы вы соблаговолили почаще заглядывать домой, мне бы не пришлось утруждать себя пространным рассказом о том, что дома обитает.

Людовик, вмиг ощетинившись и не желая более поддерживать шутку, раздраженным и резким движением оттолкнул меч.

– Вот только давай обойдемся без твоих нотация! Ты не отец мне, чтобы воспитывать!

– Да, но я твой брат и я старше, – Роман, равнодушно пожав плечами, спокойно опустил меч и, сдерживая смех, окинул собеседника насмешливым взором, – И раз уж ты подвергся дурному дядиному влиянию, мне придется взять на себя тяжкое бремя твоего перевоспитания.

Парень в ответ только фыркнул.

– Дядя, между прочим, еще старше.

– Дядя, между прочим, нам не родной, – вновь легко отбил подачу интантер и, совершенно довольный видом замершего с приоткрытым ртом, не знающего, как реагировать на это, Луи, победоносно усмехнулся.

– Туше́, – Людовик, сделав шаг назад, криво улыбнулся, склоняясь в небольшом поклоне, – Снимаю шляпу.

– Давно пора, – отозвался виконт, – Тебе, мелкий, еще учиться, учиться и учиться, а ты тут во взрослые разговоры встреваешь. Иди, ребеночек, сядь на пенечек, почитай учебничек…