Проклятый граф

– Что тебе нужно, Людовик? – голос его прозвучал совершенно спокойно, очень размеренно и холодно.

Парень медленно перевел взгляд на него, отвлекаясь от созерцания полузадушенного его стараниями «песика» и неожиданно хохотнул.

– Ого-го, какой холодный тон! Может, мне еще и поклониться тебе, как в былые времена, господин граф?

Голос его так и сочился ядом и, казалось, призван был немного сбить с «господина графа» холодную спесь, однако, Эрик, после происшедшего только что, был определенно не слишком предрасположен к более или менее дружелюбному родственному общению. Кроме того, ощущение подвоха никуда не делось, и оттягивать миг, когда все станет ясно, ему не хотелось.

– Не стоит, – милостиво отозвался он, слегка махнув рукой, – Мне будет довольно, если ты просто уберешься с моего пути и из моих владений.

– Твоих владений? – раздавшийся из-за спины насмешливо скрестившего на груди руки молодого мага голос, не менее знакомый, чем его собственный, отразился, казалось, во всех присутствующих. Ричард, пытаясь как можно скорее прийти в себя, отпустил плечо девушки, вслушиваясь в приближающиеся из зеленых зарослей шаги; Эрик нахмурился, а сама Татьяна, закусив губу, непроизвольно сжала кулаки. Ей, наверное, этот голос был знаком больше, чем всем остальным, да и пугал ее с некоторых пор значительно сильнее.

– Ты стал дерзок, мой дорогой племянник, – Альберт, вышедший из чащи, остановился рядом с Людовиком и изящным в своей непринужденности жестом сунул руку в карман, – Неужели это возвращенное амплуа человека оказывает на тебя такое влияние?

Нужно отдать должное Эрику – на провокацию он не поддался. Хладнокровию, с каким он встретил нового и не самого приятного собеседника, мог бы позавидовать любой древний монстр, – молодой граф буквально превзошел самого себя.

– Что делаешь здесь ты… дядя? – осведомился он, немного приподнимая подбородок.

Он был безоружен и полностью лишен возможности постоять за себя, он был беспомощен перед двумя магами. Но ничто, даже столь явная и серьезная угроза не могло поколебать его гордости, его уверенности в себе, ничто и никто не заставил бы молодого дворянина склонить голову и Альберт почувствовал это. Улыбка его стала более заинтересованной, нежели насмешливой, а затем и вовсе сменилась абсолютно невинным, спокойным выражением лица.

– Я пришел отнюдь не к тебе, племянник, – отозвался маг, отводя одну руку в сторону, – Я хотел лишь выразить некоторое недовольство поведением одного нашего общего знакомого… – взгляд его уперся в Ричарда и тот непроизвольно сглотнул. От внимания Альберта не укрылось и это. По губам его змеей скользнула быстрая ухмылка и, вновь вернув себе совершенно безвинный и даже несколько грустный вид, маг, обращаясь на сей раз исключительно к оборотню, мягко вопросил:

– Разве я не просил тебя не ходить к старику, Ричард?

Оборотень медленно втянул носом воздух. След от удавки все еще краснел на его шее, состояние после почти завершенного удушения пока еще не стабилизировалось, однако, на ногах он стоял уже вполне уверенно и вполне мог позволить себе надменно приподнять подбородок, не опасаясь случайно завалиться назад.

– Я не подчиняюсь тебе! – в голосе Ричарда прозвучал отдаленный рык; чувствовалось, что он зол. Татьяна, стоящая рядом с ним, несколько напряглась, ощутив этот гнев и постаралась как можно незаметнее отступить в сторону, одновременно становясь поближе к Эрику. Безусловно, ей бы Ричард вреда не причинил, но… Стоять рядом с озлобленным оборотнем было удовольствием куда как ниже среднего и испытывать его у девушки желания не возникало.

Между тем, Людовик, внимающий беседе дядюшки с Лэрдом, да и с Эриком с откровенно скучающим видом хорошего мальчика, покорного приказу не перебивать старших, наконец не выдержал. Альберт еще только собирался как-то прореагировать на заявление оборотня, лишь намеревался как-то уязвить его, когда его ученик решительно сделал шаг вперед, упирая одну руку в бок и красиво выгибая бровь.

– Ой ли? – зеленые глаза его сузились, губы растянула неприятная улыбка, – Неужели ты успел забыть даже кто твой хозяин, а, песик? Ай-яй-яй, как нехорошо! Таких плохих собачек…

– Людовик! – Альберт, позволивший своему протеже говорить на протяжении целых пяти секунд, немного сдвинул брови. Более прибавлять он ничего не стал, однако, Луи, мигом уловивший приказ, явственно прозвучавший в его голосе, примолк.

Ричард, оскорбленный издевками наглого молодчика до глубины души, не преминул отметить это.

– Какая покорность, – яда в его голосе было ничуть не меньше, чем в голосе его постоянного оппонента, – И кто же из нас теперь песик, позвольте спросить?

Юноша вспыхнул. Краска гнева, мгновенно плеснувшая ему в лицо, столь же стремительно сошла, заставляя бледную кожу, казалось, побелеть еще больше; в зеленых глазах полыхнуло смертельно опасное пламя.