Проклятый граф

Хотя называть этажом странную надстройку было бы, пожалуй, слишком самонадеянно. Венчающая ее крыша, казалась, конечно, несколько более опрятной, нежели та, что ниже стекала на землю, однако, кривая стена с единственным окошком, стекла в котором не то отсутствовали вовсе, не то были разбиты, навевала ассоциации более с чердаком, нежели с жилым помещением. А с другой стороны, кто знает, какие забавы у старых колдунов? Может быть, сон в скошенном на восток помещении выравнивал его энергетический план или был необходим для каких-то таинственных обрядов.

Над поляной внезапно прокатился крайне неприятный звук, будто чьи-то когти царапнули по старой черепице, и за остатками трубы, торчащими из крыши верхней части дома, мелькнуло черное крыло.

Девушка невольно поежилась. Избушка и сама по себе навевала довольно малоприятные ощущения, пробуждая в душе страх и трепет, навевая одним своим видом воспоминания о всякого рода призраках и прочей нечисти, так что приятные звуки и, тем более, – черные крылья оказались чрезвычайно удачным дополнением сего пейзажа.

– Винсент… – тихонько окликнула Татьяна, не сводя взора с крыши домика, – А нам точно надо туда, а?..

– Сами просили меня привести вас сюда, – последовал невозмутимый ответ и хранитель памяти ухмыльнулся с явственным оттенком коварства, – А что такое? Тебя напугала маленькая и невкусная птичка?

– Я же ее на вкус не пробовала, – сварливо отозвалась девушка и тяжело вздохнув, подняла взгляд к небу. На нос ей капнула маленькая дождинка и Татьяна, совершенно по-кошачьи фыркнув, недовольно тряхнула головой. Небо, не так давно радовавшее глаз чистой голубизной, сейчас было плотно обложено серыми тучами, явно намеревающимися низвергнуть на головы путешественников сильный ливень. Воздух вокруг как-то потяжелел и сгустился, на поляне основательно потемнело, и старый домик, и без того не кажущийся особо привлекательным, стал выглядеть еще более мрачно. Тень над входом теперь казалась не менее, чем филиалом ночи, целиком и полностью скрывая дверь.

– Пойдем? – Эрик, то ли не желающий мокнуть еще больше, то ли просто желающий поучаствовать в общей беседе, вопросительно взглянул на девушку. Однако, судя по всему, состояние последней и ее сильно поубавившаяся страсть к исследованию древней избушки отнюдь не являлись тайной для него, а может, молодой человек и сам неожиданно испытал нечто похожее, поэтому вопрос его так и остался вопросом, не будучи сопровожден действиями.

– Пошли, – решительно ответствовал вместо Татьяны хранитель памяти и, не желая дольше оттягивать неизбежное, уверенно шагнул вперед.

Девушка машинально зажмурилась. Шаг их проводника был до такой степени решителен и, как ей казалось, почти до безрассудства смел, что разверзнись сейчас небеса и порази наглеца, посмевшего нарушить покой этого места, молния, она бы ничуть не удивилась, однако, смотреть на это желания не испытывала. Тем не менее, все было тихо, вокруг царил тот же покой и Татьяна, соблюдая крайнюю осторожность, медленно приоткрыла глаза.

Винсент, спокойно шагающий по полянке к дому, обернулся через плечо и, бросив на своих спутников недовольный взгляд, нахмурился.

– Я не пойму, я что, сюда не вас привел, а исключительно себя? Вы долго там торчать будете?

Молодые люди молча переглянулись и, так и не найдясь, что ответить, не слишком уверенно двинулись вперед. Хранитель памяти, убедившись, что все заинтересованные следуют за ним, опять повернулся к домику и уверенно зашагал вперед, бурча себе под нос что-то о нервных личностях, пугающихся каких-то там птичек.

Поляна, как уже упоминалось, была довольно скромных размеров, посему к домику, выстроенному точно в ее центре, путники добрались буквально за несколько шагов и замерли возле края тени. Татьяна, подняв голову, несколько секунд довольно неприязненно созерцала низко свисающую крышу, пока, наконец, не выдержала.

– А что мы будем делать, если она все-таки шмякнется? – поинтересовалась она, вглядываясь в царящий под крышей полумрак, где смутно угадывалась фигура Винсента, – Хотя бы даже не на голову, а пока мы будем внутри?

– Здесь есть окна и второй этаж, – последовал невозмутимый ответ из тени и в следующее мгновение окрестности огласил жуткий, душераздирающий скрип, сопроводивший решительные действия хранителя памяти, открывающего дверь. Татьяна с Эриком, совершенно не ожидавшие такого, невольно вздрогнули. С крыши, где мостилось неизвестное пернатое, донеслись странные звуки, по которым девушка решила, что невкусная птичка едва не стала вкусной, чуть не свалившись от неожиданности в печную трубу.

– Надо бы было помягче, – медленно проговори граф, когда отголоски скрипа, разнесшиеся по округе эхом, наконец-то затихли, – Так и слух недолго потерять.

– Вот именно, – поддакнула Татьяна, демонстративно потирая ухо, – Еще и птичку напугал, живодер.

– Ой, да ладно, – хранитель памяти, ненадолго задержавшись на пороге, равнодушно пожал плечами, – Она бы даже не поджарилась, так что не страшно, – завершив тираду, он решительно вошел внутрь домика.