Проклятый граф

Теперь же Эрик Стефан де Нормонд, облаченный в относительно свежую и чистую одежду, с немного влажной шевелюрой и видом вполне довольным и умиротворенным, сидел в гостиной, вытирая руки пушистым белым полотенцем и, облокачиваясь одной рукой на предназначенный для этого подлокотник, а другой – на собственное колено, старался держать в поле зрения всех участников собрания. При учете того, что Татьяна, стремясь быть оригинальной, да и устав от долгого сидения, устроилась за спинкой его кресла, упершись в него обеими руками, это было несколько затруднительно, но граф справлялся.

– Итак, – Роман, поднявшись для наглядности на ноги, демонстративно прокашлялся и, окинув всех присутствующих внимательным взглядом, убедился в их наличии и внимании к его словам, после чего многозначительно вопросил, – Кто из присутствующих может внести конструктивные предложения по существу вопроса?

– Быть может, господин виконт подаст нам позитивный пример и сам внесет парочку предложений? – очень вежливо осведомился хранитель памяти и, разведя руки в стороны, прибавил, – А мы их обдумаем.

Господин виконт, совершенно искренне пораженный таким заявлением, заморгал, прижимая руку к груди.

– Я? Но я же председатель! – наконец проговорил он, добавляя в голос нотки праведного негодования, – Я не могу вносить предложения, я могу только рассматривать и одобрять или нет то, что предлагаете вы.

– Я не хочу вносить предложения, которые будут критиковать! – мгновенно ощетинился оборотень и, закинув ноги на стол, скрестил руки на груди, – Я натура нежная и чувствительная!

– Вот о нежности и чувствительности своей упырям расскажешь, натура, – не растерялся Роман, – Как раз перед тем, как в следующий раз им оторвать голову…

– Я бы попросил без наездов! – совсем возмутился мужчина, негодующе воздевая палец, – Я к этому вообще не имел никакого отношения, это все вы! И вообще-то…

Эрик красноречиво кашлянул. Самозабвенно препирающееся собрание примолкло, почтительно обращая внимание на возвратившегося к жизни хозяина замка.

– Хотелось бы узнать у господина председателя, суть какого вопроса он изволит рассматривать, – вежливо и даже немного высокопарно произнес тот и, повернувшись к столу, за которым сидело подавляющее большинство присутствующих, еще более вежливо прибавил, – Ибо, помнится мне, единственный вопрос был обращен изначально именно к нему.

Винсент, обрадованный таким поворотом событий до чрезвычайности, весело хлопнул в ладоши.

– Точно! Роман, колись.

– Вот именно, – буркнул Ричард, по-прежнему недовольный необоснованным обвинением его в жестоком обращении с упырями, – А то только и знает, что других винить, а сам-то…

Виконт, по сию пору стоявший, в попытке изобразить из себя одновременно трибуну и оратора, недовольно фыркнул и, не отвечая на выпад оборотня, сел, ухитряясь при этом развести руки в стороны.

– А я забывчивый, – с видом профессионального заговорщика, скрывающего государственную тайну, заявил он, – Вы задаете мне слишком много вопросов и я ни одного уже не помню. Да, – и он выразительно кивнул, подтверждая собственные слова.

Эрик, настроенный в данный момент довольно миролюбиво и, видимо, даже согласный немного подыграть брату, тонко усмехнулся.

– Мм, дайте-ка вспомнить. Мне кажется, что речь шла о…

– О пауках, – внезапно вклинилась в речь любимого графа Татьяна и, судя по всему, сама от себя такого не ожидавшая, растерянно примолкла.

Взоры всех присутствующих устремились к ней. Даже Эрик обернулся, в явном изумлении взирая на свою ненаглядную и вопросительно приподнял брови.

– Извини, а при чем здесь пауки?

– Да, и при чем тут Анхель? – не выдержал, разумеется, прекрасно помнящий суть вопроса, Роман и, вопреки брату, нахмурил брови, – Какие пауки, если мы говорим о нем?

– Гляди-ка, вспомнил, – не удержавшись, хмыкнул хранитель памяти, – И напоминать не пришлось…

– Не мешай, живность, – беззлобно огрызнулся виконт, – Ты видишь – я не въезжаю?

– Так может… – начал, было, уже Ричард, радостно подхватывая эстафетную палочку, но Татьяна, покинувшая свое место за графским креслом, решительно перебила его.

– Может, мне дозволено будет ответить на вопрос?

Оборотень, умолкнув, сделал приглашающий жест рукой. Винсент многозначительно приподнял брови, изображая внимание. Реакция слушавшего с самого начала и не пытавшегося перебить, Эрика в расчет не принималась, а вот Роман, по обыкновению любящий привлекать внимание к собственной персоне, милостиво кивнул.

– Может. Поведай нам о днях своих суровых, женщина.

– Я сейчас кому-то насильно рот закрою, – пообещала девушка и, присев на ближайший к креслу графа стул, положила перед собою на столешницу сцепленные в замок руки, – Ну, так вот. В общем-то, я далеко не уверена и это вообще могло мне только показаться… Хотя я, конечно, вроде бы видела, точно видела, но могла ошибиться, учитывая происходящее…

Хранитель памяти закатил глаза и, откинувшись на спинку стула, утомленно вздохнул.

– Разбудите, если она когда-нибудь перейдет к сути вопроса, – с демонстративной ленцой в голосе попросил он. Роман согласно кивнул.