Проклятый граф

– Я бы попросил без наездов, – моментально ощетинился юноша, – Я тут вам дикое благоденствие сделал, и что, и где благодарность? Эй, недотруп, ты не хочешь громогласно порадоваться?

– Я в восторге, – демонстративно несчастным, умирающим голосом отреагировал Винсент и, глубоко вздохнув, к великому неудовольствию Чарли, ободряюще улыбнулся ему, – Не волнуйся, Чарльз. Я скоро приду в себя, и тогда этот ненормальный вернет тебя туда, откуда взял.

– Надеюсь, что дождусь этого, – весьма безрадостно кивнул доктор, – Винсент, ты бы мог не так активно дышать? Швы расходятся.

Роман довольно захихикал, явно планируя пройтись во все стороны по просьбе доктора, создав огромное количество ее вариаций, и девушка не выдержала. Обилие впечатлений за сегодняшний день сказывалось на ее организме вполне закономерным образом, усталость наваливалась тяжелым пыльным ковром, буквально придавливая сверху, посему Татьяна, радуясь тому, что внимание присутствующих поглощено другими вещами, предпочла тихо и незаметно слинять в свою комнату…

– Хватит дрыхнуть, дщерь моя, у меня куча из двух новостей! – звонкий веселый голос штопором ввинтился в сознание, и Татьяна, решительно не понимающая, когда успела заснуть, недовольно зевнула, не открывая глаз. Учитывая, что таким голосом, да и подобным лексиконом в этом замке обладал лишь один из его обитателей, угадать, кто именно вознамерился нарушить ее сон, девушке не составило труда.

– Роман, отстань, а? – вежливо пробормотала она и, устроившись поудобнее, хотела, было, вновь погрузиться в не самые радужные грезы, однако, не учла, что если уж виконт де Нормонд загорелся желанием побеседовать с кем бы то ни было, остановить его не в силах даже несущийся под гору поезд, а не то, что такая мелочь, как чей-то сон.

– Вставай, кому говорят! – сдернутое одеяло полетело на пол, и Татьяна, уже давно спящая в ночной рубашке из тонкого батиста, обнаруженной тут же в шкафу, недовольно села, ежась от мгновенно налетевшей утренней прохлады.

– Между прочим, так поступать неприлично, – сумрачно возвестила она и, демонстративно зевнув в сторону совершенно довольного молодого человека, протерла глаза рукой, – Ну так, и чего тебе надобно, старче? Зачем ты разбудил меня в столь несусветную рань?

– Ничего себе рань – обед на дворе, – фыркнул юноша и, бесцеремонно плюхнувшись на кровать напротив собеседницы, слегка пожал плечами, – Ну, во всяком случае, почти. В общем, вообще суть не в этом! Вот, гляди.

В руки девушке ткнулась сильно потрепанная древняя тетрадь, и она недоуменно заморгала, просыпаясь куда как быстрее, чем от жизнерадостных воплей виконта.

– И что это? – поизучав на протяжении нескольких секунд обтрепанную обложку, Татьяна все-таки решила воспользоваться помощью друга. Последний, возмущенно закатив глаза, выхватил тетрадку у нее из рук и, вероятно, не доверяя столь важное дело все еще несколько сонной девушке, принялся уверенно листать ее.

– Свежая почта, – бурчал он при этом себе под нос, – Получите, распишитесь, обрадуйтесь… Ага, вот. Читай, женщина! Можно вслух и с выражением, можно про себя и без выражения.

Под нос Татьяне ткнулась раскрытая пожелтевшая страница, исписанная чьим-то мелким быстрым почерком. Девушка тихо фыркнула и, выполняя пожелание местного почтальона, начала, нарочито растягивая слова:

– «Альжбета запросила невероятную сумму за…» – увидев следующее слово, Татьяна умолкла и, подняв пораженный взгляд на наблюдающего за ней собеседника, растерянно закончила, – «…за сына»…

Роман уверенно кивнул, и девушка, не пытаясь более читать вслух, демонстрируя при этом некоторую толику насмешки, впилась глазами в текст.