Проклятый граф

Анхель проводил его безучастным взглядом. Однако, Татьяне, успевшей очень удачно поднять голову в нужный момент, внезапно почудилась огнем полыхнувшая насмешка в прозрачных, холодных зеленых глазах, мгновенно испарившаяся, стоило лишь мажордому заметить, что на него смотрят. Девушка, ощущая себя до невозможности неуютно, поспешила снова уделить внимание периодически стекающему со стула Винсенту, предоставляя Роману самолично разбираться со своим протеже. Впрочем, последний, вероятно, совершенно не желая никакого рода разборок со своей персоной, поспешил предупредить это.

– Я могу быть свободен, месье? – с обычным вежливым холодом в голосе осведомился он, еле заметно склоняя голову набок. Роман, успевший уже напрочь забыть о присутствующем здесь мажордоме, и внимательно следящий за реакцией доктора на состояние пациента, даже чуть вздрогнул от неожиданности.

– А? – бросив взгляд через плечо, он невнимательно кивнул и, отвечая, опять отвернулся, – А, да-да, конечно, друг мой. Спасибо.

Анхель медленно склонил голову в неглубоком кивке, на мгновение прикрывая глаза. В данный момент на него уже никто не смотрел, и лишь Татьяна, сегодня умудрявшаяся обращать внимание на мажордома как нельзя более вовремя, успела заметить брошенный им из-под полуопущенных ресниц в ее сторону ледяной, пронизывающий, очень неприязненный взгляд.

Анхель исчез.

Девушка, мгновенно ощутившая облегчение, медленно выдохнула и, ощутимо расслабляясь, хотела уже, было, высказать свое впечатление от очередной встречи с местным дворецким, однако, не успела. Чарли, который после исчезновения Анхеля тоже сразу же ощутил себя увереннее, наконец решился подать голос.

– Извините… – неуверенно обратился он к молодому графу, который после проявленного Татьяной отчуждения, держался весьма отстраненно и прохладно по отношению ко всем находящимся в холле, включая даже бедного раненого Винсента, – Мистер Эрик… Скажите, а есть ли какая-нибудь возможность не усадить, а уложить больного? Так было бы удобнее и ему и мне, да и я теперь вынужден настаивать на постельном покое… режиме.

– Конечно, – блондин рассеянно кивнул и, переведя взгляд на стоящих ближе, чем он, к хранителю памяти Роману и Ричарду, обратился к младшему брату, – Отведи Винса.

– Один не пойду! – категорически заявил виконт, – Я слишком хрупок, чтобы волочь на плечах больную кошачью тушку. Неужели ты хочешь, чтобы потом пришлось лечить меня?

– Рене, помоги ему, – голос Эрика прозвучал весьма отстраненно. Чувствовалось, что мысли молодого графа сейчас располагаются где-то в другой плоскости.

Оборотень медленно потянул не до конца прошедшим носом воздух, набирая его в грудную клетку как можно больше и, судя по всему, намереваясь высказать свое недовольство по какому-нибудь из поводов.

– Давай, Рене, хватай кота! – юноша, моментально обрадованный возможностью спихнуть на кого-нибудь груз ответственности вместе с Винсентом, весело хлопнул в ладоши. Ричард, перебравший воздуха, издал странный пищащий звук, похожий на тот, что издает воздушный шар, если из него выпускают воздух через маленькую дырочку, и, наконец, возмутился.

– Да сколько можно?! Уже сто раз повторил вам обоим, – он демонстративно кивнул головой сначала в сторону Эрика, затем в сторону Романа, – Меня зовут Ричард! Рене остался далеко в прошлом, все, забыли, нет его. Ясно, или повторить еще раз десять?

– Да ясно как ежик, – виконт де Нормонд невозмутимо пожал плечами и тотчас же изумленно захлопал ресницами, – А что ты такой психованный? Валерьяночки тебе у котика отобрать? Ты смотри, обращайся, а то Чарли-то нервишки не лечит.

Молодой доктор, пользуясь случаем, согласно кивнул, надеясь таким образом счастливо избежать сваленного на него еще одного сверхъестественного больного, взявшегося неизвестно откуда.

Ричард снова хотел что-то сказать, но не успел.

– Все, хватит канифолиться, Рик! – категорически заявил Роман, – Хватай кота, говорю, пока он хвост не отбросил.

Оборотень, услышав не менее нелюбимое им обращение, закатил глаза.

– Мммхх! – вырвался из его груди стон, и мужчина на мгновение закрыл лицо рукой. А после, не говоря ни слова, и уже категорически не реагируя на шуточки жизнерадостным козликом заскакавшего вперед Романа, уверенно подхватил и правда находящегося уже в полубессознательном состоянии хранителя памяти и направился следом. Чарли поспешил за ними.

Татьяна, оставшаяся наедине с Эриком, слегка замялась. Необходимость серьезного разговора, на сей раз без всплесков и истерик, разворачивалась во всей красе, а девушка даже примерно не могла представить, с чего его начать. Очень вовремя вспомнились слова из популярной некогда песенки – «я тебя люблю, но замуж не пойду». Татьяна тяжело вздохнула. Если так сказать молодому графу, он, разумеется, ничего не поймет, да еще и удивиться тем, как умеют представительницы слабого пола торопить события и забегать вперед. Роман бы, во всяком случае, на его месте точно бы не преминул это сделать. Ах, ну почему же ее угораздило так неудачно родиться дочерью Альберта! Если бы все обстояло иначе…