Проклятый

Я похолодела, понимая, что Брэндан не шутит. Он может… Нет, он никак не узнает о Гаспаре. Это невозможно. Но, что, если…? О, черт.

– Я хочу знать о тебе все.

Интерес в его голосе был неподдельным, и он совершенно не сочетался с его непроницаемым взглядом.

– Я… Выросла на ферме. – Я решила все ему рассказать, потому что не скрывала в своем прошлом ничего особенного. Обычная девушка из провинциального городка. – Я воспитанница приюта, который расположен у Средиземного моря. Это очень далеко от столицы. Жизни до семи лет я не помню. Ударилась головой. Приют являлся частью фермы. Из близких людей – воспитатели и братья. На ферме держали только мужчин – нужна была рабочая сила. Я не знаю, как там оказалась, а на мои многочисленные вопросы в мою сторону только рукой махали. Пока мне не надоело спрашивать. Я жила на ферме до того, как не прошли твои королевские солдатики и не связали меня. Потом я оказалась в плену у одного мерзавца с манией величия. Он издевался надо мной долгое время, унижал. До тех пор, пока окончательно не опорочил. Вот и все. Доволен этой захватывающей историей? Может, снимем фильм или опишем это в королевской летописи?

Я не могла остановиться. Сарказм лился из меня непрерывным потоком слов, так смело вылетающих из губ.

Он пропустил мимо ушей мою иронию, будто его не волновали мои «издевки». А точнее – жалкие их попытки.

Передо мной сидел железный человек с бомбой вместо сердца, и никак иначе.

Его взгляд стал задумчивым – ах, он все-таки слушал?!

Палец Брэда вырисовывал какие-то буквы на моем теле. А еще он очень—очень пристально меня осматривал. Каждую клеточку. Как тогда, в первый раз, когда он придавил меня к дивану и сразу же полез «под юбку». Он словно что-то искал на моем теле, но не мог найти.

Я вперлась взглядом в его ключицы: римские цифры на его коже выглядели странно. Я знала, что еще пару веков назад татуировки были в моде. Но сейчас это большая редкость – просто такая роспись тела как-то ушла в прошлое, и люди перестали «портить» свои тела.

Мы просидели в молчании несколько минут.

– Так, значит это был кто—то из них? Из «братьев»? – Видимо, это все, что он услышал из моего короткого рассказа. Ему было неинтересно, что я девушка без прошлого, что у меня серьезные проблемы с памятью, и я не могла его винить – да, интересного мало. Но каким же невыносимо собственническим тоном был задан этот чертов вопрос…

Будто я была рождена для него. Будто я не имела права на любовь. И была предназначена только ему. Только для жалкого существования рабства в его замке.

Ублюдок.

– Не имеет значения.

– ГОВОРИ! – Он вцепился в мою талию. Боже…

– Нет, не из них. Солдат французской армии. Я проживаю рядом с границей, и их там очень много. Они часто покупали еду у нас на ферме. Одного я полюбила. Все.

Механическим голосом ответила я, с ужасом понимая, что даже не помню… Не помню, как выглядит Гаспар.

Все, кроме лица Брэндана, стерлись, забылись.

Брэндан тяжело задышал. Еще чуть—чуть, и из его ноздрей бы повалил пар…

Мне даже показалось, что у него веко задергалось после слова «любила».

– А теперь, ответь: какого черта ты солгала? А о нем – забудь. Я сверну ему шею при первой же возможности. Спасибо, что рассказала. Так будет легче его найти.

Страх сковал все мое тело в который раз, и я чуть не потеряла сознание, когда услышала его слова. Брэндан жаждал крови. Мести. Не пойми, чего… Он был невыносим.

– Нет, нет, нет… Ты не сделаешь этого…

– Довольно. Молчать. Я услышал достаточно. Почему ты солгала?

– Я не п—помню. Это было неважно… Я же не думала… Что т—ты… И я… – Боже, я не могла унять дрожь в голосе.

– Ты солгала, чтобы быть ценнее в моих глазах?

– Что? Конечно нет… Это вышло случайно.

– Ты первая, кого я чувствовал кожа к коже. – Он замолчал, а потом придвинулся ко мне, обхватывая мои запястья. Он передвинул их вверх по простыни, сковав мои руки над головой. – Мне это понравилось. Твоей девочке понравился мой член?

Брэндан снова пристроился меж моих ног, позволяя почувствовать его твердость. Я задержала дыхание.

– Не слышу. – Он наклонился к моему уху, но я прикрыла глаза и молчала.

– Нет. – Ответила наконец.

– Лгунья, – уверенно вставил он, и я прекрасно знала, что он прав. – Я чувствую твой пульс на запястье. Он увеличился моментально.

Он прижался ко мне сильнее, слегка потираясь, задевая самые чувствительные места.

О, черт…

– И снова быстрее – твое сердечко выдает тебя, Камелия. Я рад, что оно все терпит. Значит твое тело будет еще долго меня радовать. Но не сегодня.

Он отстранился, и я тут же почувствовала холод. А мне нужен был его жар.

– Спи в моей постели. Видишь, какой я добрый? А мог бы выкинуть за дверь, не правда ли, грязнокровка? – Он ухмыльнулся, встав возле кровати. Я все еще находилась в шоке от всего того, что перенесла за сегодня.

Болело все: и душа, и тело. Брэндан отвернулся и пошел прочь. Я провожала взглядом его мощную спину с дичайшими порезами, которые выглядели как открытые раны, после того как я его расцарапала.

Неужели ему совсем не больно?

Неужели он настолько бесчувственен?