Проклятые

Я продолжаю подъем, огибаю морщинистые складки больших половых губ, пробираюсь, как в худшем кошмаре Джонатана Свифта, сквозь колючие заросли густых и кудрявых лобковых волос.

Надо мной нависают зловещим карнизом две огромные груди. Между ними виднеется подбородок, а еще выше – жующий рот, из уголка которого свисает нога Арчера в синих джинсах, все еще обутая в байкерский ботинок.

Хотя мои знания чисто теоретические и почерпнуты из наблюдений за оголенными друзьями семьи на французских пляжах, я знаю, что надо делать с гениталиями взрослой женщины. Крепко вцепившись в густые волосы одной рукой, я нахожу клиторальный капюшон, умело раздвигаю защитную кожную складку и запускаю другую руку внутрь, к втянутому органу бесконечного женского удовольствия. Нащупанный вслепую под теплой складочкой кожи, ее клитор размером и формой напоминает виргинский окорок.

Откушенная голова Арчера наблюдает за мной. Облизнув губы, он говорит:

– Малышка, ты точно больная…

Арчер улыбается и продолжает:

– Эта монструозная сука меня всего обсоссала, но я не прочь вернуть долг.

Вытащив руку из теплых мясистых глубин великанши, я беру голову Арчера и держу ее так, чтобы видеть его зеленые глаза.

– Сделай глубокий вдох и займись делом, – советую я и засовываю ухмыляющуюся, истекающую слюной голову поглубже под капюшон.

Поначалу не происходит ничего особенного. Огромный рот надо мной продолжает жевать, перемалывая зубами тело Арчера прямо в ботинках и джинсах. Далеко-далеко внизу Бабетта, Паттерсон и Леонард стоят с отвисшими челюстями и смотрят. Под кожей клиторального капюшона что-то шевелится, стонет и чавкает, как хищный зверь. Затем великанша прекращает жевать. Ее губы не движутся, дыхание постепенно становится медленным и глубоким. Теплое розовое сияние разливается по коже, на лице, на груди и бедрах проступает румянец. Дрожь, сотрясающая ее тело, подобна землетрясению, и мне приходится еще крепче вцепиться в волосы на лобке, чтобы не грохнуться вниз.

Пираты, разбойники в масках и похищенные девицы.

Колени великанши дрожат, слабеют и подгибаются. Половые губы набухают и становятся ярче, налившись кровью.

Я сую руку под кожную складку, где твердеющий клитор уже грозит выбросить наружу обильно покрытую секрециями, хлюпающую слюной голову Арчера. Я хватаю голову за волосы и вытаскиваю.

Весь мокрый от соков женского возбуждения, буквально захлебываясь слюной, Арчер делает глубокий вдох. Его глаза потемнели от удовольствия. Он кричит дурным голосом, широко открыв рот, перепачканный тошнотворными жидкостями, неизбежно присущими половому сношению взрослых. Арчер кричит:

– Я КОРОЛЬ-ЯЩЕР!

Я заталкиваю его голову обратно. Пусть продолжает незримую оральную битву с набухшими и отвердевшими от возбуждения клиторальными тканями.

Великанша глядит на меня сверху вниз, ее глаза тоже остекленели от оргазмического экстаза. Голова болтается из стороны в сторону. Соски торчат, как пожарные гидранты на тротуаре, такие же твердые и большие, ярко-красного цвета.

В синей джинсовой штанине на откушенной ноге Арчера, что так и свисает изо рта Пшеполдницы, виднеется четко очерченный бугорок, внушительная выпуклость мужской эрекции.

Задрав голову кверху, я отвечаю на расслабленную, одурманенную ухмылку демоницы задорной и понимающей улыбкой. Одной рукой я держусь за лобковые волосы, чтобы не сверзнуться вниз, а другой крепко придерживаю голову Арчера, не давая ей выскользнуть из-под склизкого клиторального капюшона. Все же решившись на пару секунд освободить эту руку, я по-дружески кричу великанше:

– Привет, меня зовут Мэдисон!

Я кричу:

– Раз уж мы встретились… сделайте мне одно маленькое одолжение, если вас не затруднит.

Именно в этот момент капюшон раскрывается, полностью эрегированный клитор вырывается наружу, вытолкнув Арчера с такой силой, что его осклизлая, одуревшая голова летит ярко-синей кометой с рваным хвостом и слюны, и вагинальной слизи, кувыркается в воздухе, а потом падает с приглушенным всплеском на обрезки ногтей далеко-далеко внизу.

XI