Проклятое число

— Так библиотекарь, его мертвый брат-близнец и Оракул — отчасти твоих рук дело?! — удивленно воскликнула Пуэлла. — Поверить в это не могу!

Корвус слабо кивнул. По его лицу было заметно, что он и сам не до конца в это верил, ведь события повернулись столь неожиданным образом.

— По правде говоря, мне даже не хочется вспоминать то, что случилось потом. Может, сделаем перерыв и съедим что-нибудь? Не сказать, чтобы я особенно нуждался в пище, но чем ближе я подхожу к самому главному, тем дурнее мне становится.

— А знаешь… — девушка рывком поднялаь с кровати; ее почти тошнило от голода. — Я согласна немного подышать свежим воздухом. Переодевайся во что-нибудь менее броское и пойдем прогуляемся. Заодно переварю то, что уже услышала.

Ночной студенческий городок казался заброшенным парком аттракционов из страшных детских снов. Натянутые между крышами сверкающие тряпки, создающие некое подобие навеса, теперь выглядели, словно расставленные тут и там ловушки, маскарадные маски, украшавшие двери и глядящие на прохожие с каждой витрины, казались злобными призраками, мстительными и недовольными. Почти все заведения были закрыты — или казались закрытыми. Тут и там, скрываясь от посторонних глаз, мелькали тени, в которых Пуэлла узнавала студентов: молодежь продолжала развлекаться и после отбоя, прячась по углам или выпивая.

— Ну что, воспользуемся наконец-таки нашей привилегией и выпьем что-нибудь бесплатно? — ухмыльнулся Корвус. — Я успел разузнать о парочке крайне милых местечек, где можно тайком хлебнуть чего покрепче. «Старина Люпус», например.

Пуэлла поежилась:

— Вообще-то, это именно он содействовал Малусу и Кунктии. Он подлил в «Астрал» покоряющее зелье, и именно это чуть не заставило меня пойти в ректорат и взять ритуальный ножик. — Она нахмурилась. — Да уж, волей-неволей начинает хотеться дослушать твою историю до конца, и как можно скорее. Надеюсь, ты ответишь мне на все вопросы, что крутились в голове столь долгое время.

— Надеюсь на это, хозяйка, — ответил Корвус, приобнимая Пуэллу за талию. — Впрочем, нет такого божества, что знало бы ответы абсолютно на все вопросы. Даже твоя мать не такая: у нее есть слабые стороны и то, в чем она плоха.

— Мне и не нужно, чтобы ты открыл предо мною все карты… кстати, о картах, — оживилась девушка. Резко отстранившись, она отвесила альбиносу внезапную оплеуху. Тот застонал. — Это тебе за то, что напугал тогда, в кафе!

— О чем это ты? — простонал Корвус. — Какое кафе?

— И не притворяйся, что не знаешь! Мы с Амикой гадали, каким будет мой суженый, и совершенно внезапно все три карты — и веритас, и фалсум — показали нам Ворона Свободы, летящего вон из башни с цепями в клюве. Эффектный подкат, ничего не скажешь, вот только у нас с подружкой чуть инфаркт не случился!

— Боюсь тебя разочаровать, хозяйка, но твои карты я не заколдовывал. Слишком примитивно, не в моем духе.

— Ч-что?.. — растерялась Пуэлла. — Но кто же тогда…

— Да кто угодно, — махнул рукою Корвус, — от простой продавщицы до какого-нибудь эруса мог это сделать. Бытовая магия, немножко мастерских иллюзий, и вуаля, розыгрыш готов! Честно говоря, не думаю, что в этом были замешаны сильные мира сего — или не сего, какая разница.

— А мне вот что-то стало не по себе. Сколько раз странные вещи, происходившие со мною, не были результатом твоих манипуляций?

— Странные вещи происходят с людьми слишком часто, чтобы я стоял за каждой из них, — равнодушно ответил Корвус. — Может быть, извинишься за оплеуху, хозяйка? Я ее не заслужил.

— Еще чего, засранец.

Пуэлла почувствовала, как кровь закипает в жилах, и, повинуясь неожиданному порыву, схватила Корвуса за грудки и прижала его спиною к стене. Он был выше нее, а потому все происходящее выглядело немного комично — он глядит на нее сверху вниз, словно на заигравшуюся собачонку. И все-таки, это напускное. За этой снисходительной маской скрывается что-то, что прежде Пуэлла никогда еще не замечала за Корвусом… страх. Дикий, животный страх по отношению к ней.

Девушка дернула головой — кто-то словно попытался свернуть ей шею, ведь это движение было непроизвольным и странным. Странные образы и мимолетные видения заскользили перед глазами. Она вспоминала. Медленно, рывками, но вспоминала себя прежнюю.

Она прижимает Корвуса к стене, ее глаза горят безумным огнем. Она знает, что Демиурга нельзя убить — его можно потрошить и истязать, но тот скоро регенерирует, и ни единого шрамика не останется на восхитительном белом теле.