Проклятое число

«Я уродлив, — подумал я с каким-то мстительным удовольствием и болью. — И пусть всегда будет так!»

А потом, хозяйка, я встретил тебя. Ты стояла, смелая, гордая, ни капельки не обозленная, и с уверенным видом взирала на мой эскорт, словно каждый день видела страшных чудовищ. Черноволосая, кудрявая, полнорукая. Конкордия сказала, что ты притягивала изобилие, и все вокруг тебя плодилось и множилось, как по благословению.

Ты посмотрела на меня, словно на экзотическую диковинку, и в глазах твоих зажегся восторг. Животный, странный, диковатый восторг, что породил необычайную страсть в моем сердце. Тем же днем мы поженились в Задымье, и сны плясали, пели песни и праздновали, ведь теперь я не был одинок; наше первое слияние в роскошной спальне подарило мне надежду, твои губы и глаза внушили мне счастье — ведь, что бы ни придумала Конкордия, ее план удался, и теперь наши животы украшали Печати Согласия, те самые, о которых я мечтал всю эту вечность.

— Но почему же вы снова стали врагами, если в итоге все остались довольны? — удивилась Пуэлла. — Почему ты не принимал участия в создании Университета, почему тебя — вернее, меня — считали чем-то ужасным, и даже число тринадцать стали называть проклятым числом?

— Потому что мир непредсказуем и ужасен, хозяйка, — улыбнулся Корвус. — Ты утомилась, или мне продолжить свою историю?

— Продолжай уж, — зевнула Пуэлла. — Но давай покороче. Я страсть как хочу где-нибудь отужинать, в животе урчит.

— Ну хорошо. — Корвус ласково поцеловал Пуэллу в макушку. — Слушай. Мое счастье было настолько велико, что с того самого дня нашей первой встречи и впредь люди Двенадцати Держав стали видеть много счастливых снов. Создания, что рождались в моей голове, с каждым днем становились все прекраснее и добрее, и со временем Задымье стало местом противоположностей, миром, где вместе со страшными чудовищами уживалсь причудливые, но добродушные создания, несущие с собою лишь радость и покой.

Кошмары стали приходить к смертным реже, чем приятные грезы, и народ наконец полюбил свои постели. Конкордия же, в свою очередь, вышла из своего укрытия и осмелилась заявить о том, что не считает сны павшим на людей проклятием — напротив, в них есть много мудрого и прекрасного, а оттого и полезного для смертного разума.

Юная, но бесстрашная, она нашла в себе силы снова встретиться с остальными Демиургами и убедить их прекратить резню, которая началась так давно, что никто уже и не помнил, что послужило ее причиной. В знак всеобщего примирения мы — Тринадцать — встретились вместе в Премере и на глазах у радостных жителей возложили на алтарь частички своей мощи, что силой наших разумов соединились вместе. Каждый из нас подарил что-то этому общему детищу, символу дружбы и всеобщего равенства.