Проклятие Шалиона

Теперь, когда его худшие страхи были частично развеяны, он решил более не прятаться (что было и совершенно бесполезно) и попросить Бетрис о танце. Он знал, что он излишне долговяз и достаточно неуклюж, но по крайней мере он не падал от избытка выпитого, как добрая половина более молодых лордов. То же самое, кстати, можно было сказать и про лорда Дондо, который, монополизировав было Изелль в начале вечера, потом потерял ее и, в компании своих, таких же подвыпивших приятелей отправился либо за более грубыми удовольствиями, либо в дальние коридоры замка – облегчить желудок. Кэсерил надеялся на последнее. Глаза Бетрис сияли от возбуждения, когда он в паре с ней выделывал на танцполе всякие замысловатые фигуры.

Наконец Орико проснулся, музыканты остановили игру, и вечер закончился. Кэсерил мобилизовал пажей, леди Бетрис и сэра ди Врита на транспортировку подарков, полученных принцессой, в ее покои. Тейдес, презиравший танцы, отдал дань скорее сластям, чем напиткам, хотя было не исключено, что ди Санде придется утром повозиться с головной болью, вызванной у принца похмельем. И все-таки было ясно, что юноша пьян не столько от вина, сколько от всеобщего внимания к своей персоне.

– Лорд Дондо сказал мне, что любой примет меня за восемнадцатилетнего! – гордо и радостно провозгласил он, прощаясь на ночь с сестрой. Действительно, за это лето он вытянулся и стал выше Изелль, в силу чего время от времени над ней подтрунивал, на что она отвечала ироническим фырканьем. Теперь же он, едва касаясь пола ногами, пошел – нет, полетел в свою спальню.

Бетрис, укладывая в запирающиеся ящики и шкатулки полученные принцессой драгоценности, спросила Кэсерила:

– А почему вы не пользуетесь своим первым именем, лорд Кэс? Что с ним не так? Отличное мужское имя.

– Детская травма. Мой старший брат и его приятели дразнили меня – тявкали как волчата и выли, чем доводили меня до слез и приступов ярости. А от собственных слез я вообще сходил с ума. И вот, когда я вырос достаточно большим, чтобы побить брата и таким образом отомстить ему, он уже перерос эти развлечения. Страшно нечестно с его стороны!

– Да уж! – рассмеялась Бетрис.

Наконец Кэсерил оказался в тишине своей комнаты и тут же вспомнил, что забыл написать провинкаре. Разрываясь между чувством долга и желанием упасть и заснуть, он, вздыхая, достал перо, бумагу и воск. Правда, его отчет оказался короче, чем то, что он планировал написать, и заканчивался словами: В Кардегоссе все хорошо!

Запечатав письмо, он нашел сонного пажа, который должен был отнести его первому же курьеру, который утром отправится из Зангры, после чего упал на постель и заснул.

8

За банкетом по случаю приезда принца и принцессы последовал завтрак, потом обед, а вечером – еще один банкет, но уже с маскарадом. В дальнейшие дни количество поглощаемой королем и придворными еды не уменьшилось, а, наоборот, увеличилось! В самом начале Кэсерил думал: как же это печально, что король так растолстел! Теперь же он начал удивляться – как король вообще сохранил способность ходить? Правда, уменьшился поток подарков, которыми осыпали принца и принцессу все являвшиеся ко двору, и Кэсерил, составивший наконец полный их список, принялся прикидывать, кому какие из них передарить. Принцессе вменялось в обязанность быть щедрой.

На четвертое утро Кэсерила разбудил странный сон: он бежит по Зангре с полными пригоршнями драгоценных камней и боится, что не сможет их вовремя доставить в нужное место, при этом какая-то говорящая крыса постоянно указывает ему неверное направление. Потерев глаза и смахнув с ресниц остатки сна, он подумал, что причиной кошмара были либо вина из подвалов Орико, либо сласти с явным избытком миндальной пасты, после чего вспомнил, какие застолья ожидают его нынче, и, наконец – тот скудный рацион, который был у него и его гарнизона во время осады крепости Готоргет. Рассмеялся и выкатился из постели.

Кэсерил потряс туникой, которую носил накануне, и, расшнуровав рукав, вытащил оттуда полбулки хлеба, которую Бетрис велела ему там спрятать, когда во время вчерашнего пикника у реки на них вдруг обрушился дождь. А интересно, такие широкие рукава на одежде придворных как раз и предназначены для того, чтобы таскать еду с банкетов? Кэсерил, усмехнувшись, стянул ночную рубашку, надел панталоны и отправился умываться.

Робкое хлопанье крыльев за окном привлекло внимание Кэсерила. Он повернул голову и увидел на внешнем каменном карнизе одну из замковых ворон, которая сидела, внимательно на него глядя. Дважды прокаркав, ворона принялась издавать какие-то бормочущие звуки. Удивленный и озадаченный, Кэсерил отер лицо полотенцем, взял найденный в рукаве хлеб и, отломив кусок, приблизился к окну. Если это одна из прирученных птиц, она может взять хлеб прямо из его рук.