Проклятая амфора

– Он рассказывал мне о затмении, якобы какой-то ученый (имени сейчас не припомню) считает, что это вовсе не знамение богов – просто луна закрывает солнце. Мне стало страшно – шутка ли, говорить такие вещи вслух и высмеивать могущество Великих – а хозяин рассмеялся, но вдруг его лицо сделалось бледным, он начал задыхаться, увидел в углу вазу с цветком, разозлился и закричал: «Зови лекаря и стражника, меня отравили». Я тут же послала за вами.

– Куда исчезла амфора?

– Клянусь, я не знаю! Я заметила ее, когда убегала за помощью.

– Не употреблял ли покойный каких-то лекарств?

– О нет, его здоровью позавидовал бы сам Зевс, – откликнулся Главк.

– Ни желудочных отваров, ни настоев, ни чудодейственных омолаживающих капель? – настаивала Ксантия.

– Нет, – хором ответили юноша и рабыня.

– Может, у него была привычка грызть орехи? – предположила Глафира. – Некоторые набирают их горстями, кладут в кармашек на поясе и жуют понемногу, пока читают, гуляют или болтают с приятелями. На такое редко обращают внимание.

– Хозяин предпочитал финики и сушеный виноград, – разочаровала ее Шана.

– Но где же тогда яд? – Глафира в сердцах всплеснула руками и хлопнула себя по бокам. – Что он мог проглотить в злосчастные полчаса?

– Все не так просто, – сказала Ксантия. – Покойный был неглупым мужчиной. Смотрите, у него в коллекции несколько медицинских свитков.

Она достала из подставки папирус и развернула. Заголовок «Анатомия» выделялся большими красными буквами, как и имя автора – Герофил из Халкедона.

– Серьезная книга, – подтвердила Глафира. – И что из этого следует?

– Он увидел амфору и сообразил, что его отравили, но не понял, когда и чем, иначе указал бы на убийцу. Значит, яд преподнесли как-то очень искусно. Он точно перебрал в уме все, что ел и пил, но так ни до чего и не додумался.

– Сожалею, – подытожил стражник, обращаясь к Главку. – Но я вынужден передать начальству доклад о насильственной смерти. Это требует расследования.

Глава 14. Весточки из дома

Девушкам удалось вернуться в гостиницу только к утру. Почти всю дорогу они прошли молча: Глафира клевала носом, сидя на коне, а Ксантия о чем-то напряженно размышляла.

– Как только доберемся, я упаду на кровать и потребую не беспокоить меня до вечера, – заявила ученица лекаря. – Хотя нет, сначала я приму ванну: прохладную, с медовой пастой.

– Она закончилась.

– Ха! А когда я ее покупала, кое-кто сказал, что это глупое излишество.

– Признаю, я была неправа. Ты довольна?

– Вполне.

– Я рада. Мне показалось, тебя слишком расстроили ночные события.

– Просто мне трудно смириться со смертью пациентов. Но покойный старик облегчил задачу: то, как он обращался с рабыней, отвратительно.

– Теперь ее судьба еще более туманна: Главку девушка совсем не нравится. Нас снова кто-то поджидает у ворот.

– Не-е-ет! – простонала Глафира. – О, Асклепий, сотвори чудо: пусть этот человек ищет кого угодно, только не врача.

Фигура, закутанная в зеленый гиматий, сидела на скамейке в нише, которую оборудовали, убрав стену старого домика привратника. Край накидки прикрывал лицо, но по нежным, тонким рукам легко угадывалась женщина. Заметив Ксантию и Глафиру, она торопливо встала и поспешила навстречу.

– Не решилась зайти внутрь, – пояснила она и сбросила ткань с головы. – Галия меня не любит.

Это была та самая одинокая беременная женщина, которую Глафира осматривала вчера вечером.

– Что-нибудь случилось, Немея?

– Я только хотела поделиться счастливой новостью: мой любовник очень обрадовался, когда услышал про ребенка. Он сказал, что его жена тяжело больна. Когда она умрет, мы поженимся! Спасибо вам обеим, что отнеслись ко мне с такой добротой.

Женщина порывисто обняла Ксантию. Последняя застыла, как изваяние – всевозможные проявления нежности со стороны незнакомцев превращали ее в камень. Глафира усмехнулась, но тут же пришла на выручку: спрыгнула со спины Берза и попала прямиком в объятия благодарной пациентки.

– Теперь, когда все наладилось, ты можешь полностью сосредоточиться на своем здоровье: старайся не утомляться, не ходить по улице в жару и хорошо питаться, – посоветовала ученица лекаря.

– Я исполню все в точности, – Немея сверкнула улыбкой, попрощалась и отправилась домой.

Ксантия задумчиво посмотрела ей вслед и покачала головой. Глафира, наоборот, с воодушевлением воскликнула:

– Ну наконец-то хоть одно приятное известие! Жаль, разумеется, что ее несчастная соперница умирает, но зато моя душа спокойна за ребенка.

– Я бы не спешила радоваться. «Смертельно больная жена» – старый трюк, который безответственные мужчины используют, чтобы водить за нос доверчивых женщин. Потом выяснится, что его супруга здорова, как мул, а младенец останется незаконнорожденным.

– Ну, по крайней мере, он не настоял на аборте и не лишил ее крыши над головой. А то я уж и не знала, что предпринять. То ли написать Солонию и Агерлику, чтоб они взяли ее на работу в театр…

– Она привыкла к роскоши. Скорее будет унижаться перед каким-нибудь богачом, чем возьмется за работу.

– … То ли попросить о помощи Владыку мечей, – закончила мысль Глафира.