— Мне всегда было интересно, не бывали ли они уже у нас на севере, прежде чем мы приплыли к ним на юг, — заметил он. — Приплывали ли они в Ливерпуль или Нантакет на своих каноэ? Они могли бы, хотите — верьте, хотите — нет. Могли бы подплыть к берегу ночью, поглядеть на нас, пока мы спали, и уплыть обратно, прежде чем их заметили. Не удивлюсь, если узнаю, что так оно и было.
Итак, теперь Альма знала несколько слов на таитянском. Знала, как будет
Китов они по-прежнему не видели.
Матросы были разочарованы. Они мучились от скуки, им не сиделось на месте. Капитан боялся обанкротиться. А матросы — по крайней мере те, с кем Альма подружилась, — жаждали продемонстрировать ей свои охотничьи умения.
— Вы в жизни не знали такого веселья, — описывали они китовую охоту.
Каждый день они искали китов. Альма тоже высматривала их. Но ей так и не довелось увидеть ни одного, потому что в июне 1852 года корабль пристал к берегам Таити. Матросы пошли в одну сторону, Альма — в другую, и больше о судне «Эллиот» она никогда не слышала.
Глава двадцать вторая
Первым, что увидела Альма на Таити с палубы корабля, были крутые горные вершины, вырастающие прямо из моря и вонзающиеся в безоблачное голубое небо. Стояло чудесное ясное утро; она только что проснулась и вышла на палубу, чтобы обозреть мир вокруг себя. Но такого увидеть не ожидала. При взгляде на Таити у женщины перехватило дух. И поразила ее не красота острова, а его непохожесть на то, к чему она привыкла. Альма много лет слушала рассказы отца об этом острове и видела его на рисунках и картинах, но подумать не могла, что он окажется таким огромным, таким невероятным, таким неожиданным. Эти горы были совсем не то что мягкие пологие холмы Пенсильвании; это были дикие зеленые обрывы — ужасающе крутые, пугающе острые и ошеломляюще высокие. Здесь все было обряжено в кричащие зеленые одежды. До самых пляжей все буйствовало и цвело. Кокосовые пальмы, казалось, росли прямо из воды.
При виде всего этого Альме стало не по себе. Она очутилась здесь, в буквальном смысле посреди водной пустыни, в мертвой точке между Австралией и Перу, и в голове невольно возник вопрос:
Но куда еще ей было деться?
Старый неторопливый корабль спокойно вплыл в гавань Папеэте; не менее дюжины видов морских птиц петляли и кружили вокруг мачт быстрее, чем Альма успевала их считать. Альму и ее багаж выгрузили на большом, шумном, цветистом причале. Капитан Терранс — сама любезность — отправился искать для нее повозку, которая отвезла бы ее в миссионерский поселок в заливе Матавай.