Оценщикам версии М. Холла такое представление показалось чересчур жестким, упрощенным или пригодным лишь для объяснения самых незатейливых нервных процессов. Холл имел неосторожность очень деликатно, но все же настаивать на своем и в результате познал все прелести академического остракизма, на несколько лет лишившись возможности публиковаться в научных изданиях.. Впрочем, истинный смысл гипотезы Маршалла Холла остался тогда непонятым, и ему дали умереть (относительно) спокойно.
Сейчас, на основании открытий нейрофизиологии ХІХ-ХХ веков мы можем попытаться развить и прокомментировать гипотезу М. Холла, заполнив в ней смысловые «пробелы» современными разработками и выводами.
Напомню: скандальность гипотезы заключалась в том, что она (по сути) уравнивала меж собой такие позиции, как, к примеру, запах самки и страницу Шекспира, кожный зуд и математическую формулу. По гипотезе Холла — все это разносильные, но вполне равноправные раздражители, вызывающие рефлекторные ответы той или иной степени сложности. Но не более того.
(Следуя логике Холла, этот рефлекторный ответ может быть разным, но это зависит не от свойств раздражателя, а исключительно от силы раздражения.)
Но и спустя 150 лет не возникло никаких подтвержденных данных о том, что нейрон хоть как-то «познает природу» раздражения или вообще ею «интересуется».
Академический статус получила гипотеза, согласно которой «сигналы в нейронах высоко стереотипны и одинаковы для всех животных» (
(Механизм сокращения-расширения синаптической щели, движения митохондрии, поведения синаптических пузырьков при нейронной связи, происходящей в ганглии саранчи, — практически подобен тому же механизму в мозгу рыси, акулы или человека, хотя характеристики раздражителей для трех перечисленных видов радикально разнятся.)
В1930 году фундаментальное исследования