Nihilominus, в течение двух миллионов лет
Вы можете мне возразить, что эти же два миллиона лет были и у обезьяны.
Несомненно.
Но у обезьяны не было ни малейшей потребности в изготовлении орудий, свои пищевые потребности она решала, мобилизуя возможности к древолазанию и являясь почти единоличным обладателем плодовых ресурсов. (Взаимосвязь еды и инструмента для обезьяны, вероятно, впервые возникла лишь в лаборатории Ивана Павлова.)
А вот для
Падальщик, лишенный полноценных когтей и зубов, был обречен на использование искусственных предметов, позволяющих отделять от костей съедобные фрагменты и органы, прорубаться сквозь шкуру, отчленять конечности, дробить кости в поисках костного мозга.
Sine dubio, на протяжении этих двух миллионов лет мы видим отчетливую, более того, настоятельную потребность в совершение
ствовании орудий. (Это касается как метаморфизации части рубил в реальное оружие, так и улучшения режущих и рубящих качеств бытовых инструментов.)
Более эффективные приспособления в руках
Nihilominus, мы видим, что на протяжении двух миллионов лет (как минимум)
Тут уместен простой вопрос — а была ли потребность в этом усовершенствовании? Была ли та форма рубил ошибкой?
Лучшим ответом на этот вопрос будет сам факт состоявшегося в конце концов усовершенствования (исправления ошибки), примеры которого я привел в качестве образцов ашельской неолитической культуры.
Следует помнить и то, что совершенство орудий было единственной надеждой