Прогулка заграницей

Я сидлъ молча и чувствовалъ, что по мн течетъ холодный потъ. Я находился въ большомъ затрудненіи, но надялся, что выйду изъ него съ честью, только бы она неразспрашивала меня объ именахъ прочихъ ребятъ. Но я совсмъ не подозрвалъ, откуда грянетъ громъ. Все это время она какъ бы въ раздумь повторяла ни послдняго ребенка, какъ вдругъ сказала:

— Я всегда сожалла, что васъ въ то время не было съ нами; я очень желала, чтобы вы дали имя и моему ребенку.

— В_а_ш_е_м_у ребенку! Разв вы замужемъ?

— Я уже тринадцать лтъ замужемъ.

— Тринадцать лтъ, какъ крещены, хотите вы сказать.

— Нтъ, замужемъ. Юноша, сидящій рядомъ съ вами — мой сынъ.

— Это невроятно, даже невозможно, простите мою дерзость, но я хочу спросить васъ, на много ли вамъ больше сверхъ восемнадцати? Другими словами, скажите, пожалуйста, сколько вамъ лтъ?

— Мн было какъ разъ девятнадцать въ день бури, о которой мы только-что говорили. Это случилось въ день моего рожденія.

Слова эти ничего мн не объясняли, такъ какъ я не зналъ, когда была эта буря. Я напрягалъ свои силы, чтобы придумать, о чемъ бы мн заговорить боле извстномъ, чтобы получше закончить этотъ разговоръ и по возможноcти затушевать свою слабость въ области воспоминаній, но ничего подходящаго на умъ мн не приходило. Я собирался уже сказать ей: «А вы нисколько съ того времени не измнились», — но подумалъ, что это рискованно. Сказать ей разв: «Ахъ, какъ вы похорошли съ того времени», — но это уже и совсмъ не подходитъ къ длу. Я уже хотлъ заговорить о погод, чтобы хоть выиграть время, но львушка предупредила меня, сказавъ:

— Какъ я счастлива поговорить о томъ старомъ, добромъ времени, неправда ли, и вамъ вдь пріятно?

— Никогда въ жизни не проводилъ я такъ времени, какъ въ теченіе этого получаса! — воскликнулъ я съ жаромъ и могъ бы прибавить, не погршая противъ истины: «И хотлъ бы быть лучше оскальпированнымъ, чмъ провести такъ еще полчаса».

Я былъ въ величайшемъ восторг, что выдержалъ это испытаніе и готовился уже распроститься и уйти, какъ вдругъ двушка сказала:

— Но тутъ есть одно обстоятельство, которое меня удивляетъ.

— Что же такое?

— Имя умершаго ребенка. Какъ, говорите вы, его звали?

Оно было вторымъ для меня сюрпризомъ, я усплъ уже забыть, какъ звали ребенка; не могъ же предполагать, что это имя опять потребуется.

Однако же, я сдлалъ видъ, что знаю, и отвчалъ:

— Іосифъ Вильямъ.

Молодой человкъ, сидвшій рядомъ со мною, поправилъ меня, сказавъ:

— Нтъ, Томъ Генри.

Я поблагодарилъ его, горячо поблагодарилъ, и съ трепетомъ сказалъ:

— О, да, я думалъ о другомъ ребенк, которому я тоже выбралъ имя; я многимъ давалъ имена и поэтому смшался, тотъ умершій дйствительно назывался Генри Томсонъ.

— Томъ Генри, — хладнокровно поправилъ юноша.

Я снова принялся благодарить его, просто разсыпался въ благодарностяхъ, и, заикаясь, едва могъ выговорить:

— Томъ Генри, да, Томъ Генри было имя этого бдняжки. Я назвалъ его въ честь Тома, э… Томаса Карлейля, великаго писателя, вы знаете, а Генри, э… въ честь Генриха VIII. Родители были весьма довольны имть ребенка по имени Томъ Генрихъ.

— Но отъ этого дло оказывается еще боле страннымъ, — проговорила какъ бы въ раздумь моя прекрасная пріятельница.

— Еще боле странно! Почему?

— Да, потому что родители, говоря объ этомъ ребенк, постоянно называютъ его Сусанной Амеліей.

Эти слова окончательно зажали мн ротъ, Я ничего не могъ возразить. Вс уловки были исчерпаны; идти въ этомъ направленіи дале — значило лгать, а этого я не желалъ. Поэтому я сидлъ молча и мучился, сидлъ разбитый и красный, словно я жарился медленно въ своемъ собственномъ соку. Вдругъ мой непріятель разсмялся самымъ счастливымъ смхомъ и сказалъ:

— Мн-то, дйствительно, этотъ разговоръ о прошломъ доставилъ нкоторое удовольствіе, но вамъ, кажется, нтъ. Я сразу увидла, что вы только притворяетесь, будто узнали меня, а такъ, какъ вначал я похвалила васъ, то и вздумала зато наказать потомъ. И, кажется, это мн вполн удалось. Мн весьма было пріятно слышать, что вы знаете и Георга, и Тома, и Дарли, потому что я ихъ никогда даже и не видла раньше и потому не могла и подозрвать, что вы знакомы съ ними; не мало вы меня порадовали и тмъ, что сообщили имена всхъ этихъ миическихъ дтей. Повидимому, отъ васъ и еще не мало можно получить разнаго рода свдній, стоитъ только половче за васъ приняться. Мери, и буря, и унесенныя лодки — это не вымыселъ; все остальное выдумка. Мери — это моя сестра; полное ея имя Мери **. Т_е_п_е_р_ь-то вспомнили вы, кто я?

— Да, — отвчалъ я, — теперь-то я узнаю васъ; и вы остались такою же жестокою, какой были тринадцать лтъ назадъ на томъ корабл, иначе бы вы не захотли такъ наказывать меня. Ни характеръ вашъ, ни ваша вншность ни мало не перемнились съ тхъ поръ; вы высматриваете такою же молодою и почти такая же красавица, какъ и прежде, и часть красоты вашей перешла въ этого славнаго юношу. Затмъ, если только слова эти могутъ васъ тронуть, позвольте мн выкинуть блый флагъ и заявить, что я побжденъ и признаюсь въ этомъ.

Я былъ помилованъ, и мы распростились. Вернувшись къ Гаррису, я сказалъ: