Прогулка заграницей

Такой оборотъ дла былъ оглушительнымъ сюрпризомъ. На мгновеніе у меня отнялась всякая способность соображенія. Тмъ не мене мы сердечно пожали другъ другу руки, и я услся. Поистин, стулъ, на который я опустился, былъ самымъ неудобнйшимъ, какіе когда-либо мн попадались. Мн казалось, что я смутно припоминаю теперь лицо двушки, но я не имлъ ни малйшаго представленія, гд я ее раньше встрчалъ и какъ ея имя. Я тотчасъ же произвелъ диверсію и началъ разговоръ о швейцарскихъ видахъ и красотахъ, чтобы отвлечь ее отъ такихъ темъ, которыя могли бы выдать меня, но, увы, она сейчасъ же перешла къ вещамъ, которыя сильне ее интересовали.

— Ахъ, что это за ночь была, когда, помните, море унесло лодки. Вы не забыли?

— О, я з_а_б_ы_л_ъ? — сказалъ я. — Конечно, нтъ! — Увы, я ничего не помнилъ. Я хотлъ бы, чтобы море унесло и руль, и мачты, и самого капитана.

— А помните, какъ перепугана была бдная Мери, какъ она кричала?

— Конечно, помню, — отвчалъ я. — О, Боже, все это прошло.

Я страстно желалъ, чтобы и эти минуты прошли поскоре; вс усилія что-либо вспомнить попрежнему были тщетны. Самое умное, что я могъ сдлать, это чистосердечно во всемъ признаться. Но посл того, какъ двушка похвалила меня за то, что я узналъ ее, я уже не могъ принудить себя къ этому; и вотъ я ршллся продолжать комедію, надясь, что какой-нибудь случай спасетъ меня, но случай не являлся и я все глубже и глубже погружался въ тину. Незнакомка между тмъ оживленно продолжала:

— Вы знаете, въ конц концовъ Георгъ вдь женился на Мери.

— Какъ, женился? Нтъ, не знаю!

— Какъ же, женился! Онъ говоритъ, что никогда не врилъ, что она хоть въ половину настолько же была виновата, какъ и ея отецъ; и я думаю, что онъ правъ. Неправда ли?

— Понятно, правъ. Дло было вполн ясно. Я всегда говорилъ это.

— Какъ, вы говорили совершенно обратное, по крайней мр, тогда лтомъ!

— О, нтъ, не лтомъ. Вы вполн правы. Я говорилъ это въ слдующую зиму.

— Отлично, когда все выяснилось, то Мери оказалась нисколько не виновата, вся вина падаетъ на ея отца или, скоре, на отца и старика Дарли вмст.

Необходимо было что-нибудь отвтить и я сказалъ:

— Я всегда считалъ Дарли чрезвычайно своенравнымъ старикомъ.

— Онъ такой и есть, но они всегда питали къ нему какую-то слабость, несмотря на вс его эксцентричности. Вы, конечно, помните, что чуть погода сдлается похолодне, то онъ сейчасъ же старается пробраться въ комнаты.

Продолжать въ прежнемъ тон я уже боялся. Очевидно, этотъ Дарли не человкъ, а животное какого-нибудь другого рода, но какого же? Вроятно, собака, но вдь, можетъ быть, и слонъ. Однако, я вспомнилъ, что хвостъ присущъ всмъ животнымъ одинаково, и поэтому рискнулъ замтить:

— А хвостъ-то, хвостъ у него какой!

— Х_в_о_с_т_ъ! У него ихъ тысяча!

Это было восхитительно. Теперь я уже совершенно не зналъ, что и думать; однако же, я сказалъ:

— О, да, онъ дйствительно былъ замчателенъ со своими хвостами.

— Для негра, и при томъ еще сумасшедшаго, согласна, онъ былъ замчателенъ, — возразила она.

Мн даже жалко стало. «Возможно, — подумалъ я про себя, — что она теперь замолчитъ и будетъ ждать, что скажу я». Если это такъ, то разговоръ нашъ оконченъ.

Негръ съ тысячью хвостами — это такая тема, о которой врядъ ли кто суметъ говорить краснорчиво и пространно безъ серьезной подготовки. Чтобы увренно пуститься въ подобныя дебри, надо…

Но здсь, къ моему облегченію, двушка прервала меня, сказавъ:

— Да, когда онъ начнетъ свои сумасшедшія жалобы, то этому просто конца нтъ, если хоть кто-нибудь его слушаетъ. Его собственное жилище достаточно удобно, и тмъ не мене всякій разъ, какъ только сдлается похолодне, хозяева могутъ быть уврены, что онъ составитъ имъ компанію, ничмъ его не выживешь тогда изъ дому. Но они все сносятъ терпливо съ тхъ поръ, какъ годъ тому назадъ онъ спасъ Тому жизнь. Вы помните Тома?

— О, въ совершенств. Онъ былъ тогда славнымъ малымъ.

— Да, вы правы. А что за прелесть его ребенокъ!

— Вполн съ вами согласенъ. Я никогда прежде не видалъ боле прелестной крошки.

— Я всегда съ восторгомъ няньчусь и играю съ нимъ.

— И я тоже.

— Вдь это вы дали ему имя. Но какое? Я не могу теперь припомнить.

Мн показалось, что ледъ всего тоньше именно въ этомъ мст. Чего бы я не далъ, чтобы знать, какого пола былъ этотъ ребенокъ! Однако, къ счастью, мн пришло въ голову, что можно сказать имя, одинаково годное для обоихъ половъ.

— Я назвалъ его Frances [10], - брякнулъ я.

— По кому-нибудь изъ родственниковъ, полагаю? Но вы дали имя еще одному ребенку, уже умершему, котораго я даже никогда не видала. Какъ вы назвали того?

Мой запасъ среднихъ именъ былъ исчерпанъ, но, принимая во вниманіе, что ребенокъ уже умеръ, а двушка никогда его даже и не видала, я подумалъ, что можно рискнуть и ему дать какое-нибудь имя. Поэтому я сказалъ:

— Я назвалъ того Томомъ Генри.

— Это странно… чрезвычайно странно, — проговорила она задумчиво.