Проект «Белый Слон»

–Олечка проснулась, – решительно перепрыгнув через мужа, категорично отвергнув его: "может показалось, я ничего не слышу", – я слышу, – натянув свои трусики, решительно схватила висящие на стуле домашние штаны Алексея Петровича и футболку.

"Смешная такая," – подумал Алексей глядя как жена, суетясь, заправляет простынёй висящую на ней футболку в безразмерные "шаровары", – "сколько лет с ней живу – не могу понять, что ей так нравится мою одежду напяливать? Особенно когда она уже "попахивает", что только ни делал, как ни ругал, "извращенкой" даже один раз сгоряча назвал – никакого толку".

–Жанна, Жанночка, – тихо позвал Алексей готовую уже убежать женщину.

–А-а? – кокетливо убрала Жанна одной рукой прядь за ухо, придерживая другой, стремящиеся упасть, штаны.

–Сколько у нас с тобой ЭТОГО не было? Года три?

–Два года и девять месяцев, – не раздумывая ответила жена и зашаркала босыми ногами по коридору.

"Милая моя, родная моя," – захлебнулось нежностью сердце Алексея Петровича, – "ты б ещё сказала: сколько дней, часов и минут"…

––

–Алёша, Алёшенька, ну я тебя прошу, ну я тебя умоляю! Ну останься дома! – Жанна скулила перед угрюмо обувающимся Алексеем Петровичем, молитвенно сложив перед собой руки как будто молясь перед иконой, – я всех знакомых обзвонила, они говорят, это точно, все храмы закрыты на карантин, приказ по епархии! От владыки…

–Тоже мне владыка, – злобно-иронично ухмыльнулся разъярённый прихожанин.

–Ну и что? Ну и что? Посмотри, на улице никого, всё закрыто, никто не работает, а ты куда собрался?

–А у меня – Служба.

–Но ты же сейчас не пономаришь, давно, с тех пор как дяди Вани не стало. Алёша, ну я прошу, останься дома, вон и патриарх сказал…

–И что? Я когда перед Отцом Небесным буду стоять и Он меня спросит: "ты почему не пришёл?", я что ему отвечу? Что патриарх так сказал? Ага, щас. Жанночка, ты ж у меня умненькая девочка, ну не говори, глупости.

–Ну, Алёша, ну во всей стране такое творится, и в мире, Олечке совсем плохо…

–Ничего мне не плохо! – раздался из комнаты еле слышный писк мышонка, – пусть папа идёт.

–Эта ещё подслушивает, – возмущённо всплеснула руками Жанна, – а если тебя задержат?

–Я паспорт с собой взял.

–Там, в той районке, личный состав сейчас, пидорас на пидорасе, мне девчонки как-то говорили, как мне, тебя, если что, оттуда вытаскивать?

–Ну, не расстреляют же они меня, по крайней мере сразу, – Алексей Петрович, застегнув куртку и, взяв за локотки умоляюще смотрящую на него женщину, потянул к себе, приподнимая, – всё будет хорошо, если отец Николай, закрыл храм, вернусь домой и все дела.

–Телефон у него так и не отвечает?

–Нет, и ни до кого, из служащих там, дозвониться не могу. А в стране и в мире, моя родная, всегда что-то происходит, просто мы не всегда это замечаем. Люблю тебя.

–Ну вот! И остался бы дома. Ради меня.

–У-ку, – отрицательно мотнул головой Алексей Петрович.

–Ради…

–Маша! – встревоженно вскинулся измучанный отец.

–Прости! Прости! Дура я, дура, – торопливо зачмокала перекосившееся от боли лицо мужа Жанна, – тут еще, такое дело…, не знаю, как и сказать тебе, а ладно, потом, потом.

–Что? Что такое? – совсем уж начал падать духом Алексей Петрович, готовый сдаться и начать снимать с себя верхнюю одежду.

–А ничего, ничего. Всё нормально, – как опомнившись слабо заулыбалась Жанна, – нет, нет. Это не плохая новость. Нет, не сейчас. Потом скажу, когда уж точно. Всё иди, – прижавшись с нему, прильнув всем стройным девичьим тельцем, шепнула еле слышно на ухо, – люблю тебя…

––

"Открыто! Слава Тебе, Господи! Открыто!" – толкнул Алексей Петрович заскрипевшую железную калитку. Проехавший через весь апокалиптический город, пройдя по покрытому смертной тенью заводскому захолустью от остановки до храма, и, увидев закрытые, давным-давно уже не крашенные ворота Алексей Петрович отчаялся. И решив, напоследок проверить встроенную в кирпичную стену рядом с воротами, маленькую, узкую железную дверцу, Алексей возликовал, как выигравший в лотерею миллионер. Пройдя, на  враз ставших ватными ногах, через полностью пустой двор в храм, войдя внутрь, приложился к иконе праздника и обессиленно опустился на лавку у входной двери. Захрустела открывающаяся дверь.

–О! Алёша! Ты здесь уже? – торопливо-сосредоточенно забежавший внутрь настоятель храма быстро благословив ринувшегося к нему Алексея Петровича, притянув его к себе, трижды расцеловался с ним по русскому обычаю, – а я думал, здесь ещё никого, я первый(до начала службы оставалось ещё полчаса), ладно побегу, – не прощаясь, торопливо погладил Алексея Петровича по плечу, – дел ещё! Увидимся…

"Слава Тебе, Господи," – в стотысячный раз повторил про себя Алексей Петрович, мельком оглядывая мало-помалу наполнившийся людьми храм.

–Здрасьте, дядь Лёш, – послышалось в затылок сопение Александра Ивановича.

Топчущийся в недлинной очереди на помазание Алексей Петрович оглянулся:

–"Начальница" тебя прислала? – тихонько рассмеялся Алексей обнимая радостно рассмеявшегося Санька.