Пробуждение

Все идут по меже, весело перепрыгивают через тыквенные плети. Дыни посажены отдельно на том конце. Они поспевают раньше. Их нельзя раскидывать по всей бахче, можно вытоптать арбузные плети. Все делается умно, с расчетом. Старшие шагают не спеша, окриками едва сдерживают детское нетерпение. Вот и дынная полоса. Все так сплелось, что ступить некуда. Илюшка зорко следит за братом Мишей, не отстает ни на шаг. Верит, что он прикрыл дыньку. Не раз хвалился. Но разве за ним успеешь! Он большой, прыгает ловко, а тут еще позади голос Варьки:

— А Санька на плеть наступила!

Пока Сане делается проборка, Миша уже у своей дыни.

— Вот она, весь бок желтенький!

А Илюха отстал, запутался в плетях, ревет от зависти.

— Ну чего, дурачок! — скажет, бывало, мать. — Становись сапожонком вот на эту плешинку, а потом сюда. На плети не наступай. Видишь, там маленькие арбузики? Они большие вырастут.

Илюшка прыгает раз, другой, третий, а потом, изловчившись, когда мать нагибается к нему, ловит ее шею и виснет на груди. Только, видно, матери так сладко пахнут. Прижался всем телом и совсем забыл о дыньках и арбузиках…

— Ах ты, мой лобастенький. — Материнские руки скользят по волосам, щекочут за воротником. Так приятно, что головы отрывать не хочется. Илюшка целует стрелочки морщин, поселившиеся около теплых губ.

— Минька! — кричит мать старшему сыну. — Погоди, сыночек, рвать дыньку. Мы сейчас к тебе придем.

— А вы скорее! А то тут Варька все перевертывает. — Та уже успела с сестрами перессориться. Сорвала у них под носом самые лучшие дыни, теперь лезет к брату. Правда, у Миньки не очень-то разживешься — у него кнут в руке.

— Прогони ты ее! — кричит старшая сестра Мария. Она хоть и моложе Михаила, но уже начинает невеститься, платочек голубенький повязала, на глаза его напускает. Нос залепила бумажкой, чтобы не облупился.

Подходят Илюшка с матерью. Дыня, которую караулит Миша, не совсем спелая, только один солнечный бочок чуть-чуть золотится. Начинается спор: рвать или оставить до следующего воскресенья? Решает возглас Варьки:

— Оставим, а ее караульщик сорвет…

— Типун тебе на язык, — не выдерживает мать. Ей больно, что дочка плохо думает о людях. — Прикрой, Миня, травкой, пусть доспевает.

— Арбузика хочу, — начинает хныкать Варька. В этом Илюха поддерживает ее первый. А потом присоединяются и остальные.

— Зеленые еще, животы заболят, — пытается возразить мать.

— А я знаю, где есть спелый, — заявляет Минька.

— Ничего ты не знаешь. Рано еще! — пытается остановить его мать.

— Поспорим? — горячится Миша.

— А, давай! — предлагает Варька. Она хоть и маленькая, но переспорить ее невозможно.

— С тобой? — Поначалу даже и он колеблется.

— Боишься?.. Давай на что хошь…

— На твою дыню!

— А-а! — Рисковать своей дыней не больно охота.

— А если твой арбуз только чуть розовый? — с сомнением в голосе спрашивает Варька.

— Пусть хоть самую капельку, дыня моя.

— Ладно, айда! — соглашается Варька. Если она и проспорит, то все равно первую дыню не отдаст, поднимет такой вой, что и от своей-то откажешься… Мишу это не огорчает — ему лишь повеселиться, подразнить спорщицу.

Дети окружили мать и наперебой стали уговаривать, чтобы разрешила сорвать арбуз. Разве может она устоять в такой радостный день? Выбирать идут вдвоем с Мишей — остальных не берут, чтобы плети не вытоптали. Ходят долго, часто нагибаются и щелкают ногтем по кожуре. Детям ждать надоедает. Из-за гор поднимается солнце и припекает все жарче. Лысманка влез с дугой в самый куст, мотает головой, гремит сбруей. От слепней нет никакого покоя. Наконец Михаил приносит большой черно-пестрый арбуз с белым на боку крестом.

— Твой? — осведомляется Варька.

— А то чей же! — раскрывая лезвие перочинного ножа, гордо отвечает он.

— Врешь все. Наверно, отец метил, а не ты, — пытается уличить его сестра и получает добрый шлепок пониже спины. За сестру заступалась Шурка. Сядет рядом с нею, обнимет и вдруг засияет такой искренней добротой, что Илюшке, несмотря на все Варькины каверзы, становилось жалко ее.

Арбуз разрезает мать.

— Не трещит, — замечает Варька. Слезы ее, как всегда, просыхают мгновенно.

— Совсем еще зеленый, — подтверждает мать.

— Розовый, розовый! — уверяет Миша. Илюшка и Шурка тоже за него. Им хочется убедить самих себя, что арбуз на самом деле начальной спелости… Но увы — розовинки едва наметились вокруг совершенно белых семечек. И все же расхватали по целому ломтю и уплетают за обе щеки.

— С калачом ешьте! — пытается остановить мать, да где там! — Глядите, телегу мне не испачкайте, — шутливо говорит она и тоже берет маленькую дольку. Смеются, радуются, что и мать участвует в их пирушке, перебирают всякие забавные случаи из короткой детской жизни, связанные с бахчами.

— А ну, Илюшок, расскажи-ка нам, как ты в тот год на бахчи с веником ездил? — тихим, вкрадчивым голосом просит Миша. Сестренки хохочут, стреляют друг в друга семечками. Мать гладит Илюху по голове и тоже смеется.