Проблема с миром

Спустившись по ступенькам, она оказалась среди вереницы сумрачных сводчатых помещений с низкими потолками, слишком явственно напомнивших ей рудники в инглийских лагерях. Разноцветные огоньки свечей были мерцающими шахтными лампами, которые они несли перед собой, волоча ноги во тьме, согнувшись вдвое. Звон стаканов – звоном их кирок, когда они, лежа на боку, вгрызались в жилу. Тени, колышущиеся на покрытых пятнами каменных стенах, – ее собственной тенью, когда она извивалась, пропихивая изодранным лбом нагруженный углем короб вдоль очередной рудничной выработки, слишком узкой, даже чтобы сесть, а ледяная вода плескалась вокруг ее окровавленных коленей, и она знала, что если свод не выдержит, если ее лампа воспламенит рудничный газ, если вода прорвется в шахту…

Она встряхнулась, пытаясь избавиться от страха. Все это происходило много лет назад. Той девочки больше не было; в любом случае она не была заперта внутри нее, вопя, чтобы ее выпустили наружу.

Какой-то человек лежал в гамаке, покачиваясь и закинув за голову татуированные руки. Он проводил ее взглядом сонных глаз. Какая-то парочка, обнявшись, ритмично двигалась под жалостные звуки скрипки, то ли танцуя, то ли трахаясь, то ли и то и другое одновременно – Вик не исключала ничего. Женщина, тасовавшая карты на ветхой кушетке, подмигнула ей и показала на проход к освещенному месту, где потолок был несколько выше, и Вик смогла наконец распрямиться.

Ей довелось видеть множество питейных заведений, но ни в одном не было такого богатого ассортимента. Полки были уставлены бутылками – хрустально сияющими и простыми глиняными, совершенно обыкновенными и причудливо изукрашенными. В одной плавали какие-то черви, у другой вместо пробки торчал кинжал, еще одна была в форме ухмыляющегося лица с камнями вместо глаз.

– Ну наконец-то!

Акцент бармена представлял собой странный коктейль – примесь стирийского, капелька союзного, плюс несколько других ингредиентов, которые было сложнее определить. Высокий, бледный, с торчащими рыжими волосами и торчащей рыжей бородой. Через плечо у него был переброшен кусок белой ткани, на другом сидела обезьянка. Он широко улыбался ей белозубой улыбкой:

– Виктарина дан Тойфель наконец-то посетила мое скромное заведение!

– Мы знакомы?

– Сейчас познакомимся. Моя мать зовет меня Кэс. – Он раскинул руки, словно охватывая обширное скопище окружающих его бутылок. – Но для всех остальных я просто бармен. Ты не похожа на мою мать.

– Думаю, я бы запомнила. А это кто?

– Моя обезьянка. Что я могу тебе предложить?

– А что у тебя есть?

– Чего у меня только нет!

– Тебе не приходило в голову, что чем обширнее выбор, тем сложнее выбирать?

– Да, мне говорили. Но опасения – неподходящая причина, чтобы ограничивать ассортимент.

Бармен оценивающе оглядел ее с ног до головы, словно портной, снимающий мерку на глаз.

– Тяжелый день?

– А что, бывают другие?

– Ты когда-нибудь пробовала сворфен? – Он достал с верхней полки за своей спиной ничем не примечательную бутылку дутого стекла. – Его делают только в одном месте, в деревушке возле Якры. Здесь его трудно достать.

Он ловко вытащил два стакана, протер их своей тряпкой и натренированным движением кисти плеснул в каждый по небольшому глотку густой прозрачной жидкости.

– Что ты за бармен, если каждый раз наливаешь и себе?

– Уж какой есть. Надеюсь, отвратительный запах тебя не смутит.

– Меня этим трудно смутить.

Вик отхлебнула и вдумчиво покатала жидкость во рту. В лагерях они перегоняли любые гнилые овощи, какие только попадались им в руки, но ей действительно еще не приходилось пробовать ничего столь омерзительного на вкус. Чтобы проглотить напиток, ей пришлось перебороть все свои инстинкты.

– Из какого дерьма это делают? – прохрипела она, силясь вдохнуть.

– Этот секрет охраняется бдительнее, чем цвет подштанников королевы Терезы. Ко вкусу надо привыкнуть.

– Кому захочется к такому привыкать?

Вик обнаружила, что незаметно для себя отхлебнула еще одну крошечную порцию и, содрогаясь, размазывает ее по ротовой полости.

– Удивительно, правда? Все время хочется проверить, действительно ли это так ужасно, как показалось в первый раз. А потом приходит день, когда ты проверяешь и обнаруживаешь, что тебе нравится! Еще чуть-чуть – и уже никакая другая выпивка не даст тебе того, что надо. Я часто думаю, что с людьми то же самое. – Он макнул кончик языка в свой стакан и задумчиво причмокнул. – Те, кто нравится сразу, редко потом оказываются твоими любимцами. У меня такое чувство, что к тебе тоже нужно выработать вкус, Виктарина дан Тойфель.

– Ты что это, льстишь мне?

Бармен поднял руку на уровень глаз и поглядел на нее сквозь щелочку между большим и указательным пальцами.

– Самую малость. Но с изяществом и тактом, которые редко встретишь здесь, в Адуе. Шайло Витари не любит попадать впросак, но ей нравятся люди, которым удается этого добиться. Она придерживается принципа, что из худших врагов получаются самые надежные друзья. Ты ведь пришла, чтобы принять ее предложение?

– Нет, – сказала Вик. – Я счастлива на своей нынешней работе.