Про котов и некотов

Утро и день принадлежали дочери, вечер – нам, взрослым. Наконец жара спадала, оставалось приятное тепло, солнце чуть не моментально сменялось чернильной темнотой, в которой зазывно светились огни кафе. Помню, мы отдыхали в Сукко и каждый раз вечером, уходя с пляжа, медленно шли по дорожке, слева и справа от которой были разнообразные закусочные и рестораны. Посетив несколько из них, мы остановились на одном маленьком кафе. Нам там нравилось всё: вкусная недорогая еда, очень вкусное вино «Чёрный лекарь», доброжелательный персонал и даже мультфильмы про Тома и Джерри, которые бесконечно крутили по телевизору. Последнее, понятно, было ближе сердцу нашего ребёнка, но не нам, однако, видя счастливую улыбку на лице дочери, мы примирялись с вечной котомышиной беготнёй и криками персонажей.

Потом, распробовав чудесное душистое вино (никакое другое мне не нравится до сих пор, а раз «Чёрный лекарь» не найти, можно сказать, не пью ничего), мы решили взять его с собой. Какой же это был год? Может быть, 2002-й или 2003-й, во всяком случае, это был благословенный год, когда в самолёт запросто можно было пронести канистру или пятилитровую бутыль вина, и почти все пассажиры везли с собой тючки с чем-то ароматным и бутыли да трёхлитровые банки, в которых что-то приятно булькало.

Да что же я всё про нас-то пишу? «А где Персиваль?» – спросите вы. А бедный кот был оставлен в гостинице для кошек и собак. Мы нашли её адрес в местной газете, потом позвонили, потом приехали. Это оказалась обычная трёхкомнатная квартира, открыла женщина, которая провела нас и показала: вот в этой комнате стоят клетки с котами, в этих находятся собачки. Котов, дескать, каждый день выпускают погулять по квартире, за ними будет присмотр, и корм хороший, не беспокойтесь. Нам хотелось в это поверить, и мы поверили, и заплатили деньги за содержание нашего Персика, и передали его в переноске, и ушли, и оставили кота в этой тюрьме. Но кто же знал?

Когда мы вернулись в Сургут, то сразу же, часов в десять вечера, решили забрать Персика. Поехал за ним папа, а мы с дочкой с нетерпением ждали нашего питомца. Ну когда же, когда мы снова увидим прекрасного кота, похожего на белое нежное облачко? То, что мы увидели, повергло нас в шок. Володя открыл переноску, и из неё выползло грязное, вонючее, со слежавшейся шерстью серо-жёлтого цвета какое-то существо, в котором мы с ужасом узнали своего мальчика. Боже! Он был истощён, голоден, ел, и ел, и ел, озираясь по сторонам, припадая к полу. Господи! Его живот был отвратительного жёлтого цвета, а запах говорил о его естественном происхождении. И мы поняли всё: кота целый месяц не выпускали из переноски, он в ней и испражнялся, и лежал в своих нечистотах… Это просто преступление – так относиться к животным.

Если бы мы знали… Мы же верили, что Персику пусть не очень весело без нас, зато и не плохо, ведь он может двигаться, бегать, прыгать… Когда я в гневе обрушилась на мужа с вопросами: «Чем ты глядел, когда брал кота?» и «Почему ты не прибил этих тварей?» – он ответил: «Дверь открыли, в темноте сунули переноску, и я ушёл. Мне даже в голову не пришло осмотреть Перса».

Мы потом долго лечили кота: у него было что-то вроде цистита, воспаление и мочевого пузыря, и почек. Кололи Персику антибиотики, витамины, ещё что-то. Котик был ещё молодой, он оправился, и вроде бы без последствий. Скоро опять стал привередничать, капризничать, разбираться, копаться в еде: это буду, это не буду. После нескольких купаний и вычёсываний удалось избавиться от грязно-жёлтого цвета на пузике, хотя прежним красавцем он стал примерно через год. А там опять отпуск.

Но мы уже были учёные, битые и стреляные, стали спрашивать у знакомых, кто куда отдавал животных, и нашли приличную гостиницу для кошек и собак, где за ними присматривали ветеринары. Больше инцидентов не было, и Перс встречал нас соскучившимся, несколько похудевшим, но, слава богу, здоровым.

Однако казус, связанный как раз с кошачьим «отпуском», всё-таки произошёл. Это было, наверное, через год после нашей первой поездки в Анапу. Отдавая кота в гостиницу, мы сообщили ветеринару свои телефоны (уже появились мобильные). И вот как-то раздаётся звонок, Володя отвечает, соглашается на что-то. Спрашиваю: что, мол, такое, кто звонил? Он: так и так, звонил ветеринар из той гостиницы, куда мы отдали Персика, говорит, что кот зарос колтунами, предложил обстричь шерсть за полторы тысячи. Дороговато, ну ладно, а то, действительно, зачем коту колтуны. Закончилось наше пребывание на юге, вернулись домой. Володя поехал забирать Перса, взяв с собой деньги. Приезжает – падает со смеху. Дело было так: он приходит, называет себя, кличку кота, ветеринар торжественно выносит ему клетку с… чёрным персидским котом. Володя давится смехом и говорит: «Это не мой». – «Как не ваш?!» – «Мой белый с „вуалью”, персидская шиншилла». Вы бы видели лицо этого ветеринара: плакали мои денежки… Обстриг другого кота, и что теперь скажет мне хозяин этого кота?