Призрачный поцелуй

Поставил чемодан на пол и отпустил запястье Анны, которая заметно приободрилась. Ее восхищенный взгляд блуждал по небольшим статуэткам, видневшимся сквозь открытую дверь в одной из комнат. Кровати застланы свежими простынями, как было заметно с места, где мы стояли, а шторы колыхались, гонимые ветром из открытых окон. Я удивился такому различию: снаружи потрескавшиеся фасад и окна выдавали многолетнюю заброшенность, а внутри будто кипела жизнь. Освободившись из моей хватки, она в обуви прошлась по персикового оттенка ковру в прихожей. Я усмехнулся и поднял голову: полоток был сплошь расписан различными иконами и фресками с изображением святых. Массивная хрустальная люстра, свисающая подобно виноградным лозам, переливалась в солнечных лучах, проникающих сквозь приоткрытую дверь.

Шумно сглотнув, я прикрыл глаза и, сделав глубокий вдох, тихо прошептал:

– Добро пожаловать на родину, Сорин Даскэлу.

На весь последующий вечер я, скрывшись от назойливых глаз Анны, уединился в одной из комнат с книгой, которую дал извозчик. Бережно проведя по корешку, который уже местами покрылся въевшейся грязью, осторожно открыл ее и начал поглощать тайны города.

На первой странице увидел лишь выцветшее название:

«МИСТИЧЕСКИЕ ТАЙНЫ ПРИЗРАКОВ БРЭИЛЫ».

Перевернув следующую, вцепился пальцами в твердый переплет и поднес книгу к лицу поближе, втайне надеясь, что мне привиделось. Изображение женщины, которая смотрела на меня, пару мгновений назад моргнуло и изогнуло рот в ужасающей ухмылке – с нижней губы стекала кровь, разорванная правая щека неровной плотью свисала с лица, а в районе сердца зияла алая дыра. Но, когда я попытался разглядеть получше, изображение пошло рябью, и передо мной предстала девушка лет двадцати пяти – белокурые локоны, голубые глаза, подведенные углем, пухлые губы и ямочка на левой щеке.

1737 год

«Местная ведунья, которая столько лет излечивала жителей Брэилы от хвори, пропала без вести. Отряд по ее поиску возглавил Фи`липп Даскэлу. Поиски до сих пор ведутся».

Перевернув страницу, наткнулся взглядом на совместную семейную фотографию: грузная женщина лет пятидесяти, худощавый мужчина примерно того же возраста и семеро детей – дочери, которые столпились подле родителей. Все они в возрасте от пятнадцати до тридцати, а из одежды на них были длинные сероватые платья до пят со стоячими воротниками.

1769 год

«Семья Брохтои сошла с ума. Мужчина, примерный семьянин, отец семи дочерей, в одну из ночей, вернувшись с работ в поле, зарубил спящих жену и детей. Наутро его нашли в сарае – он сидел в углу, обхватив себя руками, и покачивался из стороны в сторону. Когда мужчину спросили, почему он убил семью, он ответил, что так ему велела ведьма».

Следующая страница повергла меня в шок. Маленькая девочка лет десяти лучезарно улыбалась на фото и протягивала в ладонях кровавый кусок, напоминающий сердце.

1801 год

«Люси О-Николс убила свою бабушку, пока та спала после ночной смены в госпитале. Девочка раздобыла в сарае тесак, принесла его в дом и, разрубив женщине грудную клетку, достала еще бьющееся сердце из груди.

“Я не хотела уезжать обратно в шумный город, и тетя ночью сказала, что мне стоит убить бабушку, чтобы остаться с ней навсегда. Я умная девочка, сделала все, что было сказано…” – таковы были слова ребенка перед тем, как ее отправили на родину. Приговорить к смертной казни не могли из-за возраста, поэтому шерифу пришлось закрыть дело. Через несколько лет девочку отправили в психиатрическую лечебницу – она пыталась прирезать во сне собственную мать».

Многие страницы были вырваны, часть из них измазана красками и чернилами, будто кто-то не хотел, чтобы посторонние прочли записи.