Привидение в шкафу

— Ну такая, у нее еще лицо… — Михай закрыл ладонью левую часть лица и прищурился.

— Никакая это не Анабелла, — сказала Юлька. — Это Кукушка. Она наш друг.

— Ну… — Михай пожал плечами. — А папа ее Анабеллой зовет. Она, когда приезжает, всегда мне носки привозит. Шерстяные. Мягкие.

Он подумал немного и грустно добавил:

— В этот раз не привезла.

Саша и Юлька обменялись улыбками.

— Слушай, мы вообще на кухню шли, — сказал Саша. — Есть у вас там что-нибудь перекусить?

— Дык! — ухмыльнулся Михай. — Кухня же!

Вскоре Саша получил миску вареной картошки с овощами, а Юлька и Михай разжились сладкими орешками. Суровый повар, отец Михая, выпроводил их на улицу, и дети устроились прямо на земле, возле колодца. Они ели, болтали и громко смеялись.

А в замке кое-кто прислушивался к их смеху и вспоминал…

— Эй! Смотри, Руфус! Кажется, съежился твой царский шатер!

Черноволосый мальчик с пронзительными синими глазами указал на шалаш. Промокший под дождем гобелен задрался, обнажив палки каркаса. Часть, которая уже успела подсохнуть, сильно уменьшилась и стала совсем бесформенной.

— Хм! — ответил второй мальчик, чуть постарше и поплотнее. Его глаза, такие же синие, изучали постройку. — Суровые степные ливни не напугают отважных кочевников! Они добудут еще звериных шкур и починят свои дома!

Он повернулся к брату:

— Ларс, тащи еще гобелены.

— Ох и влетит же нам от мамы… — пробормотала девочка. Она была самой младшей из детей, и к тому же очень маленькой и хрупкой для своего возраста. Но, в отличие от братьев, быстрее оценивала ситуацию.

Руфус помрачнел.

— От мамы-то еще не страшно… Вот от папы…

Наступило гробовое молчание. Дети посмотрели на гобелен. Каждый представил себе последствия.

— Стягиваем и тащим обратно в сундук, — приказал Ларс. — И быстро.

У них почти получилось. Они сняли и приготовились свернуть полотно, когда во дворе появилась королева.

Сцена застыла. Королева и трое ее непутевых детей смотрели друг на друга, и лицо матери постепенно бледнело. Вот она сделала глубокий вдох…

Дети бросили гобелен и сорвались с места.

— Стоять!!! Ах вы, негодники! Ну, погодите у меня! Только попробуйте появится, я вас…

Два брата и сестра молнией пронеслись по замку, ворвались в кладовку и спрятались за огромный сундук, в котором обычно держали украшения для зимних праздников.

Здесь они смогли перевести дух. Кладовка была маленькой относительно остального дворца. Она была темной и затхлой, здесь хранились вещи, которые редко использовались, или которые было просто жалко выбросить. Старые потертые чучела, треснутые, но дорогие королевскому сердцу вазы, сюртуки его величества или, возможно, даже дедушки его величества, скрипучая колченогая мебель — такой была обстановка в этой комнатушке. Здесь в мире и достатке жила моль и мыши.

Дети напряженно прислушивались. Снаружи было тихо.

— Кажется, обошлось… — прошептал Руфус.

— Угу, как же, — возразил Ларс. — Это только начало. Скоро папа приедет…

Прошло два часа. Ноги у детей затекли, и они тихонько вытянулись за сундуком. Во дворце раздался гонг — призыв к обеду. Все трое представили накрытый стол и ощутили холодную пустоту в желудках. Руфус вздохнул. Ларс тоже. Мария тихонько всхлипнула.

— Эй. — Руфус обнял сестру за плечи. — Ну, не раскисай. Мама скоро перестанет злиться, и мы отсюда выйдем…

— Или ночью сбежим на кухню и что-нибудь украдем, — предложил Ларс.

Мария зарылась в плечо старшего брата. Тот похлопал себя по карманам и вытащил пол кулька орешков в меду. Он протянул их Марии.

— Вот, держи.

Мария радостно схватила лакомство, но вдруг засомневалась:

— А ты как же?

— А я не хочу, — равнодушно ответил Руфус.

Мария посмотрела на Ларса.

— Я тоже не голоден, — сказал он.

Девочка запустила пальчики в липкий кулек. Зашуршала бумага. Мария совсем не по-принцесьи зачавкала.

Мальчишки изо всех сил пытались не рассмеяться, но у них ничего не получилось.

— Фто? — спросила принцесса с набитым ртом.

— Ничего, ешь, — ответил Руфус и погладил ее по голове.

Мария вздохнула и отвернулась от окна. Воспоминания, до сих пор роившиеся в ее голове как будто сны, становились четче. Теперь она могла перебирать их и обдумывать. Подавляющее волю зелье, которым ее десять лет поила ведьма, не позволяло думать. Оно не давало принимать решения, даже самые простые — какое платье надеть, что съесть, куда пойти. Зелье делало из нее марионетку, а тетушка Агата дергала за ниточки…

Но не только тетушка Агата. Принцесса сжала кулаки. В ней поднялась такая ярость, какой она никогда прежде не чувствовала. Руфус! Как он мог! Лучше бы он просто убил ее и захватил трон. Такое часто случалось в королевствах. Но сделать ее драконом! Заставить ее жечь деревни! Нужно действительно ненавидеть человека, чтобы так с ним поступить.