Притворись моей

Так и не выходит. Всё ещё во мне. И сам замирает. Даже дышать перестаёт. Оставляет нам обоим время свыкнуться с новыми ощущениями. Хотя это не мешает мне сжаться под ним, чувствуя себя ещё меньше обычного в сравнении с его массивной фигурой. Да, сжимаюсь. Вся.

– Бл*дь, – тут же реагирует Филатов.

Резко выпрямляется, сквозь зубы с шумом втягивает в себя воздух. Проходит секунда. Другая. Хватка ладоней на моих бёдрах слабеет, кончики его пальцев выводят незримые узоры, умостившись между моих ног, надавливая и поглаживая.

– Не шевелись, – предупреждает заново.

Чувство боли постепенно притупляется, тая и растворяясь в плену неторопливой, бесстыдно откровенной ласки. Больше ни одного поцелуя. Но голова всё равно идёт кругом. Вместе с возвращающимся жаром желания. Тону. Погибаю. В золотисто-карих глазах. В своих эмоциях. Захлёбываюсь. Опять комкаю под пальцами простынь. Нарушаю данный завет. Выгибаюсь в спине. Извиваюсь под умелыми манипуляциями. Горю. Сгораю. Рассыпаюсь мириадами искр, что вспыхивают перед глазами вместе с…

– Давай, Дюймовочка, – звучит неоспоримым приказом. – Сожми мой член собой ещё раз.

Оргазм обрушивается, подобно цунами. Наряду с моим протяжным стоном. Вместе с ощущением того, как кончает и Глеб. Ослепляет. Обманывает яркой вспышкой и феерией чистейшего удовольствия. Укрывает темнотой, стоит прикрыть глаза. Крадёт жалкие остатки воли. Даже если очень захочу, не остаётся никаких сил пошевелиться. Время растягивается в бесконечность. Тяжесть мужского тела я практически не ощущаю. Но его тепло всё ещё со мной. Глеб переворачивает меня на бок, устраивается за моей спиной, придвигает к себе вплотную. Он что-то говорит, но я не различаю. Его тихий шёпот баюкает сознание, уносит глубже во тьму. Я и не хочу из неё выныривать. В считанные секунды банально вырубаюсь.

Глава 23

Утро начинается… поздно. Где-то после полудня. Вместе с запахом травяного отвара, от которого я заранее морщусь, даже ещё не открыв глаза, и ароматом… цветов?

Розы, хризантемы, пионы, ирисы, лилии, орхидеи, тюльпаны и ландыши… Самых разнообразных оттенков… В спальне практически не остаётся свободного пространства, столько букетов вокруг.

– Глеб… – протягиваю растерянно, озираясь по сторонам, подтягивая простынь на груди, усаживаясь.

Какие же они красивые. Все.

– Доброе утро, – отзывается наследник «Галеон».

В отличие от меня, он давно не спит. Облачённый в самую обычную светлую футболку с длинным рукавом и тёмные джинсы, Филатов лениво-расслабленно разваливается в кресле, неспешно потягивая кофе из маленькой белой чашки.

– Зачем так много? – вновь сосредотачиваюсь на пёстром великолепии.

На его губах расплывается небрежная насмешка.

– Я – миллиардер. Забыла? Могу позволить себе практически любую прихоть. Сегодня, к примеру, захотелось увидеть, как ты улыбаешься. Вот и сделал.

А я…

Действительно улыбаюсь.

– То есть, это всё, – обвожу рукой пространство с цветами, – как бы не для меня, а для тебя?

– Выходит, что так, – безразлично пожимает плечами мужчина, возвращает чашку на столик поблизости, где расставлен «детоксикационный завтрак». – Сюда иди, – возвращает мне внимание, поманив двумя пальцами.

Какая-то часть моего разума моментально протестует против такого обращения. Но эта часть настолько ничтожна, что все отголоски мысленного недовольства, как вспыхивают, так и исчезают за считанные мгновения. Другая часть меня, что тянется навстречу Глебу, куда явнее. Я осознаю это уже после того, как оказываюсь на ногах, плотнее укутываясь в простынь, ибо другого прикрытия всё равно нет. Также запоздало я соображаю, что засыпала в чулках – просыпаюсь без них. Постельное тоже поменяно. А я вовсе не помню ничего такого.

– Эм-м… – моя растерянность вновь возвращается, пока я хмуро осматриваю кровать без единого свидетельства произошедшего накануне.

– Ты жуткая соня, Дюймовочка, – с фальшивой скорбью комментирует замеченное мной Филатов. – Совершенно не выносливая. Спишь, как убитая. Надо бы тебе заняться йогой или ещё какой-нибудь такой фигнёй… – задумывается.

Я ступаю между расставленными букетами, как можно осторожнее, чтобы ничего не уронить, задерживаюсь около одного из них чуть дольше, подхватываю шикарный крупный цветок тёмно-бордового оттенка и с наслаждением вдыхаю тонкий аромат с отголосками горького мёда, остановившись перед Глебом. Кресло в спальне – всего одно. Но я не успеваю задуматься о том, где я буду сидеть, раз оно занято. Мужчина решает эту проблему без всяческих раздумий, нагло дёрнув меня за руку, притягивая, устраивая у себя на коленях.

– Ешь, – проговаривает бескомпромиссным тоном.

На язык так и просится встречное ехидство, но я сдерживаюсь, откладываю цветок ириса в сторону и тянусь к стакану с травянной дрянью. Выпиваю почти до дна. Остаётся всего пару глоточков. Которыми я давлюсь. И нет, не потому что вкусовые свойства напитка оставляют желать лучшего. Просто кое-чья ладонь нагло устраивается сперва на моём левом бедре, а после не менее нагло соскальзывает к внутренней стороне, умещаясь аккурат…

– Глеб!