Притворись моей

Закашливаюсь, возмущённо уставившись на мужчину.

– Что?

Ни грана раскаяния в его голосе. Руку тоже не убирает. Да и вообще делает вид, что ничего такого не происходит. Лишь позволяет себе короткую насмешку, когда я спешно спихиваю стакан на столик, после чего разворачиваюсь к нему всем корпусом, продолжая смотреть с исключительным возмущением.

И даже тогда…

– Ешь, – всё с той же бескомпромиссностью, как и прежде.

Вздыхаю с фальшивой обречённостью, берусь за ложку и переставляю тарелку с кашей поближе. Успокаиваю себя тем, что между моим обнажением и его рукой преграда размером с целую простынь, и я ею укутана так, что не сразу размотаешь, особенно если учесть, что сижу, а не стою, и… едва ткань ползёт вниз по груди, быстренько понимаю, как же жестоко ошибаюсь.

– Глеб… – выдыхаю шумно, едва мужские пальцы сдавливают вершинку груди, освобождённую от прикрытия тканью.

Ложка выпадывает из рук. Каша позабыта. Как и всё моё возмущение. Вместе с вспыхнувшим импульсом возбуждения, прошиваюшим тело от одного его прикосновения.

– Я и так всё утро терпел в ожидании, когда ты проснёшься, – шепчет наследник «Галеон», задевая губами шею.

Не поцелуй, нет. Обещание. Томительное. Волнующее. Будоражащее сознание. Вынуждающее прижиматься к мужчине ещё ближе. Позволяющее прочувствовать, насколько возбуждён он сам.

– Прям так уж и терпел? – выгибаюсь в спине и прикрываю глаза, до побеления пальцев цепляясь за подлокотники кресла, стоит чужим губам в очередной раз скользнуть по линии моего пульса. – И почему?

Одна его ладонь по-прежнему ласкает грудь, другая – гладит между ног поверх простыни, заставляя моё сердце стучать всё чаще и громче, пока кровь по венам несётся всё быстрее и быстрее, обжигая разум незримым пламенем, сконцентрированном внизу живота.

– Потому что я хочу? Тебя хочу, – тихим околдовывающим шёпотом отзывается Глеб, а его рука смещается от груди выше, к горлу, аккуратно обхватывая. – Хочу твои длинные тёмные волосы, обернутые вокруг моего кулака, – вместе со словами выполняет озвученное, потянув за волосы назад, вынуждая прогибаться в спине ещё глубже. – Хочу, чтобы ты смотрела на меня, когда мой член глубоко в тебе, а твои глаза горели от желания, – резкий рывок и простынь с жалобным треском соскальзывает с меня ещё ниже, оголяя бёдра. – Хочу касаться каждого изгиба твоего обнажённого тела, – и правда касается, выводит невидимые узоры кончиками пальцев в районе живота, поднимается выше, снова обхватывает грудь. – Хочу слышать то, как сладко и призывно ты стонешь, пока я ощущаю, какая же ты тесная и тугая. Хочу чтоб снова молила и извивалась. Хочу, чтоб опять и опять сжимала собой мой член, когда я кончаю в тебя.

Поцелуи в шею уже не едва осязаемые и нежные, быстро превращаются в настойчивые, жалящие, требовательные. Меня бьёт дрожью, простреливает огненной волной удовольствия. Я теряюсь в этих ощущениях, в его откровенных словах, в каждом новом прикосновении. И едва ли различаю, как разносятся по спальне слетающие с моих уст всхлипывающие стоны. Один… Другой… Особенно громкий – вместе с резким проникновением, фактическим насаживающим меня на мужчину.

– Ох…

А Глеб замирает. Ничего не делает больше. Ждёт.

Подозреваю:

– Не больно, – выдыхаю рвано. – Ещё. Пожалуйста.

Да, почти готова молить. Ощущение наполненности сводит с ума, кружит голову, пьянит, стирает все границы дозволенного. Я цепляюсь за подлокотники крепче прежнего, до судорог в пальцах, кусаю губы, запрокидываю голову, подставляя шею новым поцелуям, отдаюсь и покоряюсь каждому последующему толчку, сама подаюсь навстречу, растворяюсь в наступающей перед глазами тьме… Оргазм вспыхивает яркой феерией, пронзает сладкой истомой, вышвыривает в иную реальность. Меня выгибает до немыслимых пределов. Едва ли я способна контролировать себя. Да и зачем? Если именно так, здесь и сейчас – невообразимо правильно и необходимо. С ним. Одним-единственным. Моим.

– Даже не думай засыпать снова, Дюймовочка. Мы только начали, – доносится сквозь невесомую пелену лёгкости, которая опутывает сознание, подобно сетям.

Сколько проходит времени? Минута. Может больше. Неважно. Глеб так и не выходит из меня, ласково разбирает длинные спутанные прядки моих тёмных волос, пока я прихожу в себя, распластавшись на нём.

– Вообще-то я думаю, что мне нужно в ванную комнату, – отзываюсь с ленивой насмешкой. – Спать, так и быть, не буду.

Наследник «Галеон» ничего не говорит. Подхватывает за бёдра, перемещает меня на себе иначе, теперь я напоминаю себе обезьянку, повисшую на хозяине. Он поднимается на ноги, вместе со мной направляется в сторону уборной.

– Я в состоянии и сама управиться, – улыбаюсь, глядя в золотисто-карие глаза.

В них лучится тепло. Такое явное и по-настоящему согревающее, что не могу перестать смотреть, хотя знаю, что пора бы уже отлепиться от мужчины.

– Знаю. Но зачем? Меня и так всё вполне устраивает, – усмехается Филатов.

И всё бы ничего, но…

– Мне нужно в туалет, – качаю головой.

– Хм… – всё-таки отпускает, аккуратно ставит на ноги перед нужной дверью. – Об этом я не подумал, да. Забыл. Извини.