Притяжение звезд

Если я неверно ее поняла, то могла потерять работу за самоуправство.

Но доктор Линн нетерпеливо кивнула:

– Меня сегодня заставляют бегать чуть ли не по всем отделениям больницы, а вы, как я вижу, вполне компетентны, так что да, я разрешаю вам давать пациентам алкоголь, или хлороформ, или морфин от сильных болей.

Это был возмутительно вольный протокол, но я испытывала к ней благодарность за то, что она развязала мне руки.

Влетев в палату, Брайди, немного запыхавшаяся, с испариной, блестящей на веснушчатых скулах, едва не столкнулась с доктором Линн. Она что, взбегала по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки?

– Отдышитесь, дорогая, – посоветовала доктор Линн.

– Да все в порядке. Чем еще могу вам помочь, медсестра Пауэр?

Я попросила ее сбросить в мусоросжигатель сверток с растерзанным последом Делии Гарретт и унести в прачечную ворох окровавленных простынок.

Обводя взглядом свои скудные владения, я заметила кастрюльку, в которой разбился термометр. Я аккуратно слила остывшую воду в раковину, оставив на дне крошечные осколки и ртутные шарики. Сложив из клочка газетного листа фунтик, я стряхнула туда стекло и ртуть.

Вернувшаяся Брайди застала меня за этим занятием.

– Какая же я дура – разбила его!

– Это не твоя вина. Мне следовало заранее тебя предупредить, что в кипящей воде ртуть расширяется и от этого стекло может лопнуть.

Она горестно покачала головой.

– Мне и самой нужно было догадаться.

– Если урок не выучен, вини ученика, Брайди. Но если урок преподан плохо или вообще не преподан – вини учителя.

Она печально улыбнулась:

– Значит, я теперь ученица? Дожили!

Я завернула газетный фунтик в оберточную бумагу и сказала:

– Боюсь, я сейчас плохой учитель.

– Немудрено, когда сейчас везде полная жопа.

Брайди произнесла эту фразу сквозь зубы, словно боялась покоробить мой слух.

А я только улыбнулась, услыхав от нее любимую присказку Тима.

Делия Гарретт, все еще без сознания, корчилась на подушках.

Брайди кивнула на нее.

– Она бы истекла кровью до смерти, если бы вы не вытащили из нее тот кусок, это имела в виду доктор?

Я поморщилась.

– Да кто ж его знает?

Ее голубые глаза засияли как звездочки.

– Никогда еще такого не видела!

Благоговейное восхищение девушки легло мне на душу тяжким бременем. Ведь если бы моя рука чуть дрогнула, я могла бы нанести Делии Гарретт такое увечье, от которого она или осталась бы бесплодной на всю жизнь, или вообще умерла. Я не знала ни одной медсестры, на чьей совести не было ни одной ошибки.

А Брайди продолжала бормотать, словно разговаривала сама с собой:

– Думаю, ей повезло.

В смысле – что ей это выгодно? Но я не могла взять в толк, каким образом это может быть выгодно семейству Гарретт. И переспросила:

– Повезло в каком смысле?

– Что у них не будет.

До меня не сразу дошел смысл сказанного.

– Не будет ребенка?

Брайди выдохнула.

– Ну… В итоге-то от них одни печали.

Я просто потеряла дар речи. Как у этой юной женщины смогли сформироваться столь искаженные представления о важнейшем предназначении человечества?

– Она же сама нас уверяла, – понизив голос, продолжала Брайди, – что не хочет рожать третьего!

– Но ее сердце все равно не перестанет разрываться от горя, – решительно возразила я и взглянула на сверток с осколками стекла и шариками ртути: я буквально заставила себя вернуться к практическим вещам. И задумалась, не возникнут ли в мусоросжигательном желобе ядовитые испарения.

Я попросила Брайди вынести сверток из больницы и выбросить его в ближайший мусорный бак.

– А потом сходи перекуси, – добавила я. – Пора тебе пообедать, точнее сказать, поужинать.

Во время напряженной смены меня редко посещал голод, будто кто-то отключал потребности моего организма. В разгар событий в палате я готова была отослать разносчицу с родимым пятном обратно на кухню.

– Скажи-ка, Брайди, за дверью все еще стоят подносы?

Она покачала головой.

– Их, наверное, кто-то унес.

Совесть не позволяла посылать за разносчицей, когда у персонала на кухне и так дел было по горло.

– Вот что, Брайди, можешь сначала сходить в столовую и принести всем поесть?

Она отложила сверток с осколками и дотронулась ладонями до головы – теперь ее волосы торчали, как растрепанный моток проволоки. Она достала подаренной мной гребень и кое-как расчесалась.

– Иди-иди, ты выглядишь отлично.

Она убежала.

Странное существо эта Брайди Суини, но при том она словно родилась для работы в больнице.

В палате стало тихо.

Мой фартук был весь в пятнах, и я сменила его на новый. Я разгладила фартук на своем плоском животе, который тотчас заурчал. Моя смена продолжалась, и я держалась изо всех сил.

Делия Гарретт заморгала, приходя в себя. Она перевернулась на бок, как будто собиралась…

Я схватила с полки тазик и простынку и успела вовремя поймать то, что она извергла из себя.

Когда ее перестало рвать, я обтерла ей губы.

– Такое часто случается после хлороформа, миссис Гарретт, – пояснила я, – вы очищаете организм.

Я заметила, как она что-то вспомнила – ее словно ударили кулаком в лицо. Она начала рыскать взглядом по сторонам.

– Где она? Что вы с ней сделали?