Принцесса и гоблин

– Разве ты не слышишь, как я разговариваю с бабушкой? – чуть не плача продолжала Ирен.

– Нет. Это голуби воркуют на крыше. Если ты не хочешь спускаться, я уйду без тебя. Все равно никто нам не поверит, если мы расскажем о своих приключениях. Они решат, что мы все выдумали. Кроме моего отца и матери, мне никто не поверит. Но мои родители знают: я не стану выдумывать.

– Ты не веришь мне, Курд? – удивилась принцесса. Она чуть не плакала, ведь между ней и Курдом возникла пропасть.

– Нет, Ирен. Мне очень жаль, но я не верю.

– Что мне делать, бабушка? – спросила принцесса, уткнувшись в грудь королевы и сотрясаясь от рыданий.

– Ты должна дать ему время, – ответила бабушка. – Должна примириться, что некоторое время тебе не будут верить. Это очень трудно вынести, но мне приходилось проходить через это много-много раз. В конце концов я позабочусь, чтобы Курд думал о тебе как положено. А теперь ты должна позволить ему уйти.

– Идешь ты или нет? – с нетерпением спросил Курд.

– Бабушка говорит, что я должна отпустить тебя. Когда спустишься по второй лестнице, ты окажешься в большом зале, а дубовая дверь выведет тебя на улицу.

– Не сомневаюсь. Тут-то я смогу найти дорогу без вашей бабушки и без ее нити, – очень грубо ответил Курд.

– Курд!

– Зря я сразу не пошел домой. Я очень обязан тебе, Ирен; ты вытащила меня из царства гоблинов, но мне жаль, что потом ты решила сделать из меня дурака.

С этими словами Курд открыл дверь и, не говоря больше ни слова, спустился вниз по лестнице. Ирен со слезами на глазах прислушивалась к его затихающим шагам, а потом повернулась к королеве.

– Бабушка, что все это значит? – разрыдалась она.

– Это значит, любовь моя, что я не намерена ему показываться. Курд еще не способен поверить в некоторые вещи. Увидеть – не значит поверить. Помнишь, я говорила тебе: если Лути увидела бы меня, она бы протерла глаза и назвала бы увиденное чепухой?

– Да, но я думаю, Курд...

– Курд продвинулся намного дальше Лути. Со временем из этого что-нибудь да выйдет. Но сейчас ты должна примириться с тем, что некоторое время тебя будут неправильно понимать. Мы все очень хотим, чтобы нас понимали... Но есть кое-что гораздо более важное.

– Что именно, бабушка?

– Понимать других людей.

– Да, пожалуй.

– Надо быть справедливой. Если я несправедлива к другим людям, то недостойна понимания.

– Ясно. Раз Курд сам ничего не может с этим поделать, я не стану на него обижаться.

– Правильно, милое дитя, – с этими словами бабушка прижала принцессу к груди.

– А почему вы не в мастерской? – спросила Ирен.

– Если бы я была там, Курд бы меня увидел. Но с какой стати мне сидеть там, а не в этой прекрасной комнате?

– Разве вы не будете прясть?

– Теперь мне некому прясть. Я не пряду просто так, неизвестно для кого.

– Бабушка, а как же мы достанем нить из горы? – спросила принцесса. – Вы уже придумали?

Королева поставила принцессу на пол, встала с кресла и подошла к огню. Сунув руку, она вытащила из огня сверкающий шарик.

– Как видишь, нить снова у меня, – сказала королева.

Подойдя к шкафчику, она положила клубок в тот же ящичек, что и раньше.

– А вот твое кольцо, – добавила она, снимая колечко со своего мизинца и надевая на указательный палец Ирен.

– Спасибо, бабушка.

– Ты очень устала, дитя мое, – продолжала королева. – Я насчитала у тебя девять синяков. Только посмотри, на кого ты похожа. – И она поднесла принцессе зеркальце, которое достала из шкафчика.

Увидев свое отражение, принцесса разразилась веселым смехом. Она настолько перемазалась, что если бы ей просто показали этот портрет, она решила бы, что это какая-нибудь девочка-цыганка, которая месяц не мыла лицо и не причесывалась. Королева тоже рассмеялась; снова посадив Ирен к себе на колени, она сняла с нее плащ и ночную рубашку, а потом бабушка отнесла ее к ванне. Принцесса невольно прижалась к своей бабушке.

– Не бойся, дитя мое.

– Хорошо, бабушка, – ответила принцесса и в следующий миг погрузилась в прохладную, прозрачную воду.

Когда она открыла глаза, то не увидела ничего, кроме странной голубизны. Бабушка и ее прекрасная комната исчезли, и принцесса оказалась совершенно одна, но она ничуть не испугалась. Откуда-то издалека доносился голос королевы, поющей странную, прекрасную песню. Принцесса слышала каждое слово, но смысл песни ускользал от нее.

Долго ли лежала она в воде, Ирен не знала. Казалось, прошло много времени, но наконец прекрасные руки взяли ее и подняли из воды. Королева отнесла ее к огню и, снова усадив к себе на колени, вытерла мягким полотенцем. Лути никогда ее так не вытирала! А потом бабушка надела на принцессу ночную рубашку, белую как снег.

– Как замечательно! – воскликнула принцесса. – Мне кажется, она пахнет всеми розами мира!

Когда принцесса встала на ноги, то не почувствовала никакой усталости, а все синяки и царапины исчезли.

– А теперь я хочу, чтобы ты легла в постель и поспала.

– Но что подумает Лути? Что я ей скажу, если она спросит, где я была?

– Не беспокойся об этом. Все выйдет как надо, – сказала бабушка, укладывая ее на золотую постель под розовое стеганое покрывало.