Принц в неглиже

   Монте помог ей удобнее уложить поврежденную ногу, поплотнее запахнул полы пеньюара и опустился в кресло. Удивительно, но даже в розовом шелке он выглядел мужественно – точно принц в утреннем неглиже. Под рукой у принца оказалось большое эмалированное ведро, до половины наполненное водой. Монте зачерпнул воды и протер разгоряченное лицо, потом заглянул в ведро: из воды торчали бутылочные горлышки. Он вопросительно посмотрел на Ирку.

   – Пиво-воды, – смущаясь, сказала она. – Вино, водка – на выбор. Извините за сервировку. Бокалы, стаканы и рюмки там. – Ирка жестом указала на застекленную горку.

   – Там-там, – с удовлетворением повторил Монте уже знакомое русское слово.

   Он прошел к горке, достал два бокала, вернулся к ведру, выудил из воды бутылку шампанского и показал ее Ирке, вопросительно семафоря бровями.

   – Может, лучше водки? – неуверенно предложила она.

   – Водка, – согласно кивнул Монте, отмечая еще одно знакомое русское слово.

   – За нашу случайную встречу! – провозгласила Ирка первый тост.

   Они выпили водки, потом еще и еще. Глаза у обоих заблестели, Ирка заулыбалась.

   – Ты мне нравишься, – призналась она. – Знаешь, мне еще никто не нравился так, как ты. Выпьем.

   Звонко стукнулись бокалы.

   – Погаси свет, – попросила Ирка, выразительно жестикулируя. – Глазам больно.

   Понятливый Монтик послушно щелкнул выключателем.

   – А теперь садись ближе, – сказала она. – Мне тебя плохо видно.

   Он пересел в изножие дивана.

   – Ой! – вскрикнула Ирка, притворяясь, будто ноге больно.

   Монтик поспешно подвинулся.

   – Ой, – повторила хитрая Ирка, поощряя продвижение Монте по дивану. – Еще ой и еще ой. Все, сейчас я тебя поцелую.

   Она отважно потянулась к Монте, но он ее опередил. Крепкие руки нежно, но решительно придавили ее плечи к подушке, мужественное скуластое лицо придвинулось близко-близко, и губы их слились в долгом поцелуе.

   – О, май беби, – тихо проговорил Монте Уокер, без особого труда обхватывая руками крупногабаритную Ирку.

   – Миленький ты мой! – радостно всхлипнула она и стиснула любимого в медвежьих объятьях.

   С хрустом подломилось колесико на ножке дивана, ложе слегка перекосилось, и Ирка почувствовала, что плывет по волнам.

   Что мне не нравилось, так это тенденция к ранним насильственным пробуждениям: вновь еще до урочного верещания будильника зазвонил телефон!

   Я поспешно выбралась из-под одеяла, ненароком лягнув завалившегося в пододеяльник многострадального кота, и возмущенный кошачий мяв прозвучал одновременно с очередным долгим телефонным звонком.

   – Да! – раздраженно рявкнула я.

   – Нет! – в унисон воскликнула Зина. – Совести у тебя нет, Алена! Почему ты не звонишь? Я же беспокоюсь! Как Монте, как все прошло? Вы его встретили, привезли, что из этого вышло?

   Ох, до чего же некоторые сентиментальные женщины падки на романтические истории!

   – Встретили, – ответила я. – Все в полном порядке, не волнуйся. Точно пока не скажу, свечку не держала, только бинокль, но, по-моему, Ирка с Монтиком поладили. Хеппи-энд близок! Пока, звони!

   – Стоп! Кое-что к вопросу о моем гонораре. – Оказывается, Зинка еще не все сказала. Не такая уж она романтичная! – Передай Ирке, что она выступает спонсором моего перелета: я еду повидать маму и папу. Хотела вылететь вместе с вашим Монте, но сначала нужно было отвезти к свекрови Бобби. Теперь я свободна, так что вылетаю.

   – Тогда увидимся, – сказала я, закругляя разговор.

   – И очень скоро, – добавила Зинка.

   Накормив себя, кота и собаку персональными высокопитательными завтраками, я выгнала Томку гулять в огороженный двор, а кота посадила наблюдать за ним с забора, так что оба могли наслаждаться компанией. Сама же удобно устроилась в кресле у открытого окна. Каждый человек имеет право на отдых. Ах, как хорошо – тихо, спокойно…

   – Ленка, бинокль есть? Живо! – Задыхающаяся Ирка сунула голову в мой двор поверх кирпичного забора, отчего тот сразу приобрел сходство со стеной замка, украшенной головой поверженного врага.

   Меланхолично дремавший дотоле на заборе кот с треском рухнул в лопухи.

   – Изыди! В смысле зайди в калитку. Ты кота напугала!

   – Некогда мне заходить! Дай бинокль, там какие-то мужики из нашего канала что-то выуживают!

   – Рыбу ловят? – не поняла я.

   – Какую рыбу – двухметровыми баграми? Кита, что ли?!

   – Ух, – коротко выдохнула я, срываясь с кресла. Прощай, отдых, прощайте, тишина и спокойствие! Где у меня бинокль, интересно?

   Так, вспомню все по порядку: вчера вечером я рассматривала Иркины окна в бинокль, каюсь, потом пошла спать, а оптику-то куда дела? Я оглядела веранду – пусто, потом кухню. Так, я же перед отходом ко сну еще со стола убирала, а что было на столе? Чайные чашки и тортик…

   Ага! Бинокль нашелся в холодильнике, в пустой коробке от торта. На ходу сметая с оптического прибора сухие крошки, я выбежала к Ирке, и мы вместе помчались по проселку. Ирка слегка прихрамывала, но от меня не отставала.

   – Что с ногой? – на бегу спросила я ее.

   – А, пустяки. – Подруга ковыляла на редкость шустро. – Это я вчера пала.

   – Как пала? – на бегу удобнее было говорить отрывисто.

   – Очень низко! – Ирка довольно хохотнула.