Прикосновение смерти

Я киваю ему, мои тени клубятся в разочаровании, когда я смотрю на Хейзел. Она выглядит взволнованной, ее лицо бледнеет, а глаза расширяются, когда она осознает, о чем ее просят.

Как жаль, что я не могу протянуть руку и утешить ее… Я так хочу придумать другой способ вытащить нас отсюда, не вовлекая в это Аида.

Неважно как, главное – в обход Аида.

– И последнее, как бы мне ни было неприятно это делать, но нам нужно добавить новое правило, – со вздохом говорит Эрос. – Никто не смеет заходить так далеко, чтобы… так сказать, насытить Хейзел, прежде чем она попытается соблазнить Аида.

– С чего это ты так решил? – нервно спрашивает Хейзел, а я настороженно смотрю на него.

Эрос ухмыляется, облизывая губы, как будто чувствует вкус чего-то в воздухе, и я вдруг понимаю, что он, скорее всего, чувствует наш вкус. Вкус нашего желания, которое горело между нами. Он ощущает то, как близко я был к тому, чтобы раствориться в ней.

– Что бы ни произошло между вами двумя, пока меня не было, это пробудило в Хейзел нечто такое, перед чем даже Аид не сможет устоять. Мы не можем позволить, чтобы это желание было удовлетворено до того, как она встретится с ним лицом к лицу.

Глава 32. Хейзел

Лукавая ухмылка расплывается по лицу Эроса, когда он скользит взглядом между нами, заставляя меня чувствовать себя беззащитной. Даже не видя, он будто чувствует, что́ между нами произошло.

– Так чем же вы двое занимались, пока меня не было? – спрашивает он.

– Не твоего ума дело, Эрос, – холодно отвечает Смерть.

– А вот тут ты ошибаешься, – фыркает он. – Это как раз-таки мое дело. Мне нужно знать, как лучше всего усилить ее притягательность и очарование; и то, что вы двое делали, похоже, как раз и сработало на это усиление.

– Мы целовались, – говорю я, когда Смерть замолкает, явно не желая делиться подробностями того, что между нами произошло. Не то чтобы я этого хотела, но разве у нас есть выбор?

– Вы целовались? – переспрашивает Эрос, удивленно моргая. – Как именно целовались?

Мои щеки пылают, пока я подыскиваю слова, чтобы объяснить, что произошло, но меня спасает от этого разговора Смерть. Он рассказывает Эросу достаточно подробностей, чтобы нарисовать простую картину того, как я упала в пруд и как в итоге мы обнаружили, что можем прикасаться друг к другу.

Эрос нахмуривает брови, слушая его, и рассеянно подходит к пруду. Остановившись совсем рядом с ним, он приседает и погружает пальцы в странную воду.

Покачав головой, он усмехается про себя.

– Я должен был догадаться, – говорит он, поднимаясь на ноги. – Мой братец решил устроить омут вожделения прямо посреди своего сада.

– Решил устроить что? – переспрашиваю я, наблюдая, как жидкость покрывает кончики его пальцев.

– Если прикоснуться к этой жидкости, она буквально прилипнет к тем, кто вожделеет друг друга. В целом это безвредная штука, но она может стать достаточно опасной и утопить вас, если ваше желание будет слишком велико… и вы случайно упадете в нее.

– Я не понимаю, какое отношение это имеет к тому, что мы со Смертью можем прикасаться друг к другу.

– Это может иметь отношение, а может и не иметь. Но вполне возможно, что падение в этот пруд создало достаточный барьер между вами двумя, чтобы вы могли соприкасаться.

Я киваю, как будто я действительно улавливаю смысл этих слов, хотя по факту это, конечно, не так.

– А что насчет вожделения?

Мой вопрос, видимо, не такой тонкий, как я думала, судя по тому, как Эрос улыбается в ответ. Он снова приседает и погружает руку в жидкость, слегка наклоняя голову и смотря в мою сторону.

– Эта жидкость не вызывает вожделение, а лишь только проявляет его. Выводя истинное вожделение наружу.

Я наблюдаю, как жидкость медленно поднимается по его руке, почти так же, как я видела, когда вены Смерти открашиваются в черный цвет от ярости. Золото струится по его коже, растекаясь по груди, шее и лицу, прежде чем он убирает руку.

Он смотрит вниз, на свое искрящееся от позолоты тело, а затем поднимает свои бледные глаза на меня. У меня перехватывает дыхание, когда я понимаю, о чем он говорит, а затем он поднимается и стряхивает с себя жидкость. Я не могу удержаться и наблюдаю, как она скользит по земле и потом снова утопает в зеркальном омуте, словно никогда его не покидала.

Эрос щелкает пальцами, отвлекая мое внимание от мерцающей жидкости и возвращая его к себе.

– Ладно, нельзя терять ни минуты. У нас осталось… три, может быть, четыре часа. Нам нужно успеть потренироваться до наступления сумерек.

– Почему до наступления сумерек?

– Потому что омуты вожделения, как известно, слишком сильны, чтобы находиться в них ночью, и плюс мы должны успеть подготовиться к маскараду. Ну что, ты готова вернуться в омут?

– Что? – хором мы спрашиваем со Смертью.

Мой взгляд возвращается к неподвижным водам. Даже сейчас они выглядят безобидно, но, полагаю, это должно послужить мне уроком относительно этого места.

Ничто не бывает таким невинным, каким кажется на первый взгляд.

– Возвращайся в омут, – повторяет Эрос. – Или, может, Смерть хочет испытать свое прикосновение на тебе вне его вод.