Прикосновение смерти

Глава 19. Аид

– Боже правый, похоже, ты была очень сильно чем-то занята, жена.

Персефона замирает, стоя ко мне спиной, пока я наблюдаю за ней из темного угла ее комнаты. Медленно повернувшись, она мягко улыбается мне.

– Аид, прости, я не ожидала, что ты почтешь…

– Почту, – фыркаю я с отвращением. – Нет нужды в подобных притворствах. Между нами нет никакого почтения. Скажи мне, где ты была сегодня?

– Я просто прогуливалась по городу. Ты же знаешь, как меня утомляют судебные заседания.

– Правда? – спрашиваю я, позволяя своему голосу звучать громко. – А если я скажу тебе, что мне доложили по-другому?

– Полагаю, это будет зависеть от того, что и кто тебе это доложил.

– Неважно, от кого я это услышал, главное, что я узнал, что моя жена – предательница и стерва.

Улыбка Персефоны не сходит с ее лица, но я вижу, как в ее глазах мелькает страх.

– Я бы никогда…

– Ты бы еще как смогла это сделать, и ты сделала, – прерываю я ее. – Я же дал тебе все, не так ли? Разве я не предупреждал тебя, что случится, если ты снова предашь меня?

– Аид, я клянусь…

– Ложь, – рявкаю я, поднимаясь со стула. Персефона делает шаг назад, но я с угрожающей медлительностью сокращаю расстояние между нами. – Ты забыла, кто я такой, жена. Ты забыла, какую власть я имею над тобой. Ты забыла, что я Бог Подземного Царства и что я могу превратить твою жизнь в еще больший ад, чем уже есть на самом деле.

Глаза Персефоны расширяются, и она, спотыкаясь, отступает назад. Я ловлю ее за талию и притягиваю к себе, пока между нами не остается ни капли свободного пространства.

Я чувствую своей грудью, как колотится ее сердце, и улучаю момент, чтобы насладиться страхом, исходящим от ее кожи.

– Ты забыла, что я могу отнять у тебя все, что тебе дорого, – продолжаю я, и мой голос звучит низко и угрожающе. – Поэтому ты скажешь мне правду, жена. И сделаешь это сию же секунду.

Я наблюдаю за тем, как слезы Персефоны вдребезги разбивают ее решимость. Она опускает голову и бормочет себе под нос что-то, похожее на извинение.

Но мне не нужны ни ее извинения, ни ее слезы – мне нужна истина.

– Не заставляй меня вытягивать из тебя правду, женщина, – шиплю я.

– Я… Я была с ним.

– С кем? – требую я, со всей силы сжимая ее талию.

– Со Смертью.

Я долго смотрю на нее сверху вниз, прежде чем оттолкнуть ее от себя. Она отшатывается назад и падает на землю, а я встаю над ней.

– Видишь? Это было не так уж и сложно, правда? Я приседаю и нежно провожу рукой по ее щеке, смахивая слезы. – Я помню время, когда мы еще по-настоящему любили друг друга. Время, когда ты не посмела бы предать меня.

– Я не предавала тебя, – говорит Персефона, глядя на меня сквозь слезы.

– Тогда докажи это, – молвлю я, наклоняясь, чтобы прошептать ей на ухо. – Докажи, что ты все еще любишь меня. Докажи, что у нас еще есть шанс, несмотря на то, как сильно мы друг друга обидели.

– Как?

Я отстраняюсь и нежно целую ее в губы, а затем поднимаюсь и помогаю ей встать на ноги.

– Расскажи мне все, что ты узнала сегодня. Тогда, возможно, я найду в своем сердце силы простить тебя.

Глава 20. Эрос

В тот момент, когда я понимаю, что Смерть и смертная девушка уже, скорее всего, дошли до моей спальни, я приказываю всем уйти.

По толпе прокатывается смех, от которого у меня закипает кровь.

– Вон, убирайтесь, пока я не заставил вас всех корчиться от боли вместо удовольствия, – рявкаю я, в ярости поднимаясь на ноги.

Как только они понимают, что я не шучу, в саду наступает тишина, и мои гости спешат повиноваться. Я брожу по опустевшим садам с кучей мыслей, бесполезно крутящихся в голове.

Сегодня я не получаю ни радости от их присутствия, ни наслаждения от их удовольствия.

Вместо этого я испытываю лишь отвращение и ненависть к самому себе.

А мне сейчас нужно о многом поразмыслить.

Но я не могу этого делать, поскольку мой разум полностью поглощен ею.

Для правильного хода мыслей мне нужны тишина и покой.

Смерть спросил о моем плане. Я недовольно фыркаю.

План? У меня нет плана. Глупо было думать, что он у меня вообще когда-то был.

Теперь становится понятно, почему Смерть так жаждет эту девушку. Почему он так ярко горит в своем стремлении обладать ею…

Чтобы она принадлежала только ему одному.

В ней есть все то, чего нет в нем самом.

Все то, чем мы не обладаем, но так хотим иметь.

Она есть жизнь. Невинность. Надежда…

Свет.

И все же я чувствую, что это только начало. В ней есть что-то такое, что заставляет ее сиять гораздо ярче всех остальных, но я до сих пор не понимаю, что именно.

Чем больше я узнаю о ней, тем четче я понимаю, почему меня так сильно влечет к ней. Тем яснее становится, почему я начинаю страдать от той же тоски, которую испытывает из-за нее Смерть.

А после сегодняшнего вечера мне становится еще яснее, почему меня так опьяняет лишь одно ее присутствие. Для меня она – противоположность, почти так же, как и для Смерти, но немного в другом ключе.