Приключения нетоварища Кемминкза в Стране Советов

«Да». Смотрит в своеобразную энциклопедию: тщательно переводит что-то на клочке бумаги и передает мне. Название улицы — незнакомо… почему? Потому что в Майо’с Марин Баре 1 сверхблагодетельный обитатель Кембриджа Масс (зимующий по полгода в году в России, сочиняющий тем временем труд о театре)[137] дал мне свою визитку, украсив сперва ее обратную сторону названием (Volks) и адресом (который, кажется, не совпадает с тем, что у меня сейчас в руках) московского передового «Общества борьбы с неправильным руководством иностранцев». — Наш шарящий по карманам герой наконец эксгумирует дар Г-на Сочинителя, замечая «тут один американец живет: не знаю, здесь ли он сейчас…»

«пожалуйста» сказал служащий, взяв (до того как я успел сравнить адреса) визитку и перевернув ее. «Да» сказал он, прочтя фамилию личности благодетеля, «я думаю, он живет здесь».

«?» (Мое здесь означало СССР; его — Отель Метрополь).

«Позвонить ему?»

«конечно» (прямо-таки сконфуженно)

«…он сейчас спустится». И время стонет во сне времени… и профессионально поставленный голос почти раздраженно вопрошает «ну что же Вы меня не узнаете?», тут же добавляя «я думал Вы русский: дело в кепке — как Вы догадались, что тут все такие носят? Да, конечно, Ленин начал первым. Вы один? О боже, кажется, в Париже на стоянке столько жен — кстати, прошу прощения, не понял, что эта прелестная дама… Вы пропустили первое мая? Боже. Но как же Вы все-таки нашли мой адрес? Нет, не совсем! Ну! Странно все-таки, какие вещи случаются. Пойдемте, давайте: нам нужно поговорить — не будем ждать лифта: Вы заметите» (сереющим тоном) «что степень эффективности несколько… не то чтобы они не совершали чудес!» (вместе взбирается группа чуть менее мраморных-или-что-то — вроде) «Видите ту надпись — pair, rook, mah, care? Парикмахер, значит. Он отличный цирюльник, между прочим, если захотите постричься. Так, что я хотел сказать — а да, вы будете замечать множество слов, заимствованных из других языков; русский полон ими —»

<…>

«Мне тут так нравится!» — лирически восклицает Вергилий[138], «Вы заметили особое ощущение в воздухе — напряженное?»

«Заметил ли я!»

и Данте заметил. Очевидно, один кубический дюйм Москвы по отношению ко всей метрополии Нью-Йорка — что касается «напряжения» — это как вся метрополия Нью-Йорка по отношению к безнапряжному Серебряному Озеру в Нью-Гемпшире[139]: вокруг, поперек, снизу, сзади, сверху меня самого поразительно не физические колебания сжимаются, расширяются, сталкиваются, смешиваются, убийственно плодятся: каждая доля, каждая частица атмосферы, в которой движется движение, моего движения, меня, без (го) родного города, безлюдных людей, наполнена до буквально чудовищной степени тем, что кое-как может быть названо принудительной психической беспорядочностью. При этом (по крайней мере, в этом отношении) Москва с ее неумолимо навязчивым менталитетом и просто сумасшедший Нью-Йорк (не говоря уже о весьма расслабленном Кембридже Масс и величаво спокойном Нью-Гемпшире) принадлежат разным вселенным… воистину, вошел я в новый мир, чьи обитатели сделаны друг из друга; с гордостью клянусь, что они не преминут заметить мою тень и движение листьев.

<…>

Вниз по обгрызанной лестнице спускаюсь, возвращаюсь кое-как на сколь попросту нервную улицу, безжалостно повсеместные еще более агрессивные колебания, неискусно менее беспредельная одержимость. «Пожалуйста, давайте пообедаем вместе! Можем прогуляться потом, и я Вам покажу старые и новые здания Гей-Пей-Уу — Вы, конечно, знаете как расшифровываются эти три буквы — ГПУ; ах вовсе нет, совсем наоборот; Гей-Пей-Уу в высшей степени благожелательная организация, все эти слухи вокруг сущая чепуха: говорю Вам, пожалуй, самые умные и очаровательные люди, которых я знаю, работают в Гей-Пей-Уу; сами увидите, когда встретитесь с ними — вся эта затея совершенно иная, мой дорогой друг: все члены Гей-Пей-Уу — люди высочайшего калибра, специально отобранные за свой идеализм; это честь, понимаете: нетнетнет, они вовсе не полиция, они охранители пролетариата, и наверное самая замечательная организация в Советской России — вполне благородная и бескорыстная — да ведь меня самого обвиняли в причастности к Гей-Пей-Уу… но о чем это мы: да. Ну, если желаете, можем пойти в настоящее русское место; правда, боюсь Вы можете не выдержать — пахнет там не очень. Я туда сводил пару своих американских друзей недавно, кажется, им не приглянулась еда —»

обед (под землей) за где-то 2 рубля на душу

неплохой суп

сладко-кошмарные «макароны» и немясо (последнее не смог разрезать ни я, ни мой наставник: разделилось только когда по нему молотили несколько минут подряд)

ужасное парфюмированное питье

не вполне нормальный десерт