Приговор приведен в исполнение...

В то же время Управление охраны города, узнав о нападении на мастерские, приняло экстренные меры. По приказу Цируля в железнодорожные мастерские помчался из старого города кавалерийский дивизион во главе с Насредином Бабаджановым. Одновременно ответственный дежурный штаба общегородской партийной дружины Церпицкий направил в мастерские конный резерв под командованием Миркамила Миршарапова — молодого, отважного кавалериста.

Председатель старогородской партийной дружины Ходжаев, пожилой уже, степенный человек, пользующийся уважением во всех махалля, позвонил Церпицкому. Знал он его давно. Отец Церпицкого, боевой генерал, поднявший голос против бездарности, коррупции царских сатрапов, был уволен в отставку. Оба сына его стали большевиками. Один неизвестно где, а вот младший здесь. Хорошо бы с ним посоветоваться.

— Иванджон, — спросил Ходжаев, — что там за стрельба за вокзалом?

— Крупная банда, Незаметдин-ака, напала на мастерские.

— Йе!.. И что?

— Нападение отбито. Но требуется помощь. Возьмите все, что под вашим начальством, и следуйте в железнодорожные мастерские. Организуйте охрану вокзала и других железнодорожных объектов.

Ходжаев с сорока всадниками устремился к месту событий.

Штаб мятежников, засевший во Втором полку, напряженно следил за развитием событий. С самого начала все пошло наперекосяк. Железнодорожные мастерские выстояли. Кулаки, которые должны были прибыть из пригородов и Кауфманской, не имели оружия — предполагалось взять его в мастерских. А мастерские держались стойко.

Осипов вызвал связного штаба, бывшего гвардейского капитана Михайловского.

— Что мастерские?

— Не вышло, господин полковник.

Осипов рванул на себе верхние пуговицы кителя.

— Где полковник Руднев?

— Он либо сбежал, либо пал в бою, — браво отвечал Михайловский.

— Так... — Осипов заметался по кабинету. — Форсировать события, форсировать во что бы то ни стало!

...После восьми вечера в городе началась ожесточенная перестрелка. Заговорщики пошли на штурм. Они понимали, что все поставлено на карту. С наступлением темноты мятежники открыли стрельбу в центре города.

Пригодинский с Аракеловым вышли во двор уголовного розыска. На город опустился морозный вечер, прорезаемый беспорядочными винтовочными выстрелами. Стреляли где-то в районе Александровского сада, Духовской, Старо-Госпитальной, Кауфманской.

— Похоже, что начался мятеж, — произнес Пригодинский. — Стреляют из винтовок. У грабителей наганы.

— Из наганов тоже палят, — заметил Аракелов.

— Надо запросить обстановку у начальника охраны, — Александр Степанович направился к помещению. Навстречу выбежал дежурный агент Зернов:

— Вас срочно к телефону!

Звонил Цируль.

— Личный состав привести в боевую готовность, — распорядился Фриц Янович.

— Есть привести в боевую готовность, товарищ Цируль! — взволнованно отвечал Пригодинский. Чуть замявшись, спросил: — Что, собственно, происходит?

— Видимо, вспыхнул мятеж. Белогвардейщина с бандюгами зашевелились. Обеспечьте оборону уголовного розыска.

Пригодинский отдал команду. Сотрудники быстро разобрали из пирамид винтовки, установили два английских пулемета, захваченных еще во время ликвидации банды Знаменского.

Люди напряженно всматривались в темноту.

— Никого...

Между тем стрельба распространилась почти по всему городу. Осипов умышленно рассеял своих молодчиков, чтобы создать видимость всеобщего восстания в городе, посеять среди партийных и советских руководителей смятение.

В Управление охраны беспрерывно звонил телефон. Запрашивали из ЧК, Ташсовета, ЦИКа, звонили просто частные лица... Но что мог сообщить Фриц Янович? Он сам терялся в догадках. Ясно было одно: начался белогвардейский мятеж. Силами охраны, ЧК и уголовного розыска с мятежниками не управиться. Необходимо задействовать воинские части.

В Управление охраны, под огнем мятежников, прорвались Фоменко с Шарафутдиновым. Игнат Порфирьевич тяжело опустился на скамью, Шарафутдинов, обливаясь, жадно пил прямо из графина.

— Мятежники взяли штурмом помещение Чека, — глухо произнес Фоменко. — Нас там было всего пятеро. Отстреливались до последнего патрона... Надо немедленно связаться с Осиповым. Пусть поднимет по тревоге гарнизон. А что крепость, как там?

— С крепостью телефонная связь нарушена.

Вбежал окровавленный милиционер.

— Вооруженная банда захватила третье отделение охраны... На Романовской... — он рухнул без чувств.

— Товарищ Лугин, — распорядился Цируль, — возьми оперативную группу и узнай, что там случилось, на Романовской.

— Есть!

Под огнем мятежников, яростно отстреливаясь, к Управлению охраны сумели пробиться председатель ТуркЦИКа Всеволод Дмитриевич Вотинцев, председатель Ташсовета Николай Васильевич Шумилов и его первый заместитель Вульф Наумович Финкельштейн. Объявился и Колузаев.

Стали звонить Осипову. Однако его ни дома, ни в Турквоенкомате не оказалось. Из кабинета военкома какой-то пьяный хриплый голос злорадно ответил:

— Нету военкома. Весь вышел... ха-ха!..

Значит, и военкомат захвачен мятежниками.

— Если Костя успел спастись, он наверняка попытался прорваться во Второй полк, — предположил Фоменко.