При дворе Тишайшего

– Сам царь Теймураз во всем и виноват, – неожиданно проговорил он и начал в подробном рассказе излагать для сведения всего грузинского совета историю недавних сношений их царства с Россией.

Он говорил о том времени, когда стал теснить Грузию шах Аббас; царь Теймураз тогда растерялся, помощи стал у всех просить, к русскому царю послов послал, в холопы просился, заступничества молил! Грузин, свободных сынов гор, вздумал он отдать в подданство русскому царю, лишь бы только получить несколько тысяч ратных людей! А что получил? Русским некогда было заниматься далеким царством, от которого они мало ждали пользы. Вот они и оставили Грузию беспомощной, слабой, на разор соседним народам, и те стали над грузинами издеваться. Смеялись, говорили: «Вы поддались московскому государю, он вас и должен вызволить; а он вас выдал, за вас не вступается, что ему до вас?» – и стали смелее разорять Грузию. Но Теймураз все не переставал проситься «в холопы» к русскому царю.

Едва на престол московский вступил нынешний царь, он опять униженно написал последнему: «Как у отца твоего был я с сыном своим и со всею Грузинскою землею в холопстве, так теперь и тебе, великому государю, бью челом в холопстве; внука своего пришлю тебе в Москву в холопы. Да вели к нам послать митрополитов, сколько изволишь, государство грузинское – Божье да твое; и вера так же была справлена, как и в твоем великом государстве». Но царю московскому опять было не до Грузии.

Шах Аббас, узнав, что Теймураз бил челом русскому царю, напал на Грузию, разорил ее и убил сына Теймураза, а дочь увел в Персию и выдал насильно за своего отца Caфи, православная грузинка обасурманилась. Тогда Теймураз окончательно испугался нагрянувшей на него беды. Совсем сбили его с толку, и он велел сказать русскому царю, что и послал бы ему своего внука Николая, да боится шаховых людей – они, мол, его не пропустят. И вот только на это предложение из Москвы был прислан наконец Никита Толочанов с соболями, а помощи и ратных людей так народ грузинский и не увидел.

– А по-моему, – закончил свой рассказ седой грузин, – самое лучшее будет, если мы вернемся в Кахетию и уговорим царя собрать имеретинский, дадьянский, гуриельский, гурийский и другие соседние народы и подняться всем нам на шаха Аббаса своими силами.

Князь Джавахов, все время молча и внимательно слушавший речь грузина, тяжко вздохнул.

– Ты хорошо говоришь, князь Зичианов, – сказал он, – и все правдиво сказал, но ты забыл, что все соседи мирной Грузии перессорились между собой и никогда не могут действовать согласно. И вот почему из могущественного когда-то царства мы делаемся ничтожными подданными другого царя, чуждого нам по крови и обычаям!

Безысходной печалью веяло от слов старого славного служаки, и слезы грусти блеснули в его глазах.

Царевич Николай слушал речи стариков с нахмуренным челом. Воспитанный в любви и почтении ко всем старшим, он не мог громко возражать на их речи, но в душе ему было больно это осуждение действий любимого дедушки, которого он со свойственным детям обожанием считал безупречным.

Леон слушал прения стариков рассеянно. Он уже давно привык к речам грузинских стариков, к их безрезультатным спорам и легкомысленным мечтам. Ему сделалось скучно, и он стал думать о девушке, виденной им утром в окне.

– Теймураз предлагал своего старшего внука Иоасафа в шурины Алексею Михайловичу, – произнес между тем князь Зичианов, – но, видно, такое родство царю не нравится. А чем? Разве цари грузинские ниже царя московского родом?

– Царь Баграт еще во втором веке пришел царить в Грузию, когда Русь еще и не существовала.

– Зато теперь московский царь могуч, – возразил Джавахов, – а Грузия ничтожна! Родниться с нею какая честь?

– А сколько богатств в Грузии, какая у нас плодородная земля! – возразил Зичианов. – Разве есть на Руси что-нибудь похожее на нее? И отказываться от такой страны!..

– Они все равно не сумеют обращаться с нашей землей, не сумеют добыть из нее богатств, – заметил Джавахов. – Так ты говоришь, – обратился он к высокому грузину, – что наш царь собирается в Москву?

– Да. Ему у царя Александра тяжело, скуден он всем, а в свое государство от неприятелей ехать не смеет.

– А бабушка тоже с ним? – спросил царевич.

– И царица с внуком и внучкой, и всего человек с триста людей.

– А зачем царь едет сюда? – спросила царевна.

– Хочет служить великому царю московскому.

Бледные щеки царевны вспыхнули, и губы дрожали, когда она заговорила:

– Служить? Царь грузинский будет служить!

– Это так, царевна, по-русскому говорится, – объяснил Джавахов, – а поистине он в союзники к нему просится.

– На что такой союзник нужен московскому царю? – с горечью произнесла царевна, но ей никто не ответил.