Прежде всего любовь

Поэтому вечером пятницы я возвращаюсь к своим исследованиям и читаю надежный сайт доноров спермы. Я еще не ввела данные своей кредитки и не заплатила за доступ к полной базе данных. Просто хочу, так сказать, прогуляться по берегу. Читая, я задумываюсь о других женщинах, оказавшихся в той же ситуации. И о семьях, которые вынуждены обращаться к донорам, потому что у мужа плохая сперма. Это помогает мне понять, что я не одна в этой лодке. И я решаю делать по одному шагу за раз.

– Цвет глаз важен? – спрашиваю я у Гейба, пролистывая меню генетических вариантов.

– Не знаю. Для тебя важен? – он зевает.

Он валяется на диване, положив ноги на гору подушек.

– Ну, мне больше нравятся парни с карими глазами. Но я же не буду с ним встречаться. И лучше бы у моего ребенка были такие же глаза, как у меня.

– Нарцисс.

– Ничего я не нарцисс. Я имею в виду, что при прочих равных хорошо бы было, если бы она походила на меня.

– Она?

– Или он. Я почему-то представляю девочку, – я встаю налить себе еще кружку кофе из кофейника, который приготовила утром, и даю себе слово с завтрашнего дня сократить потребление кофеина.

Сажусь за кухонный стол, отмечаю голубые глаза и сообщаю об этом Гейбу.

– Итак, до чего мы пока дошли. Европейская раса, темные волосы, голубые глаза, смуглая кожа…

– А почему не светлая?

– Потому что так ниже шанс обгореть и заболеть раком кожи.

– Ладно, – Гейб потягивается, – берем.

– Дальше. Национальная принадлежность, – я пролистываю разные страны и отмечаю все европейские, от Австрии и Бельгии до Франции и Шотландии, комментируя свой выбор для Гейба.

– А как же тот бразилец, с которым ты встречалась? Ты же хотела от него как бы случайно забеременеть.

– Это была шутка. Но он, конечно, был хорош, – я отмечаю и Бразилию. – И еще, пожалуй, возьмем коренных американцев, ливанцев и израильтян.

– Этих-то почему? – удивляется Гейб.

– Потому что в тебе есть ливанская кровь, а мне всегда нравилось твое лицо.

– Спасибо, – он встает, потягивается и идет к кухонному столу, по дороге заглядывая мне через плечо.

– А израильтяне просто крутые.

– Наверное, это из-за жизни в зоне военного конфликта, а не из-за генов. В Бакхеде вряд ли сработает, – Гейб садится напротив меня.

– Может. Но все равно отмечу. И мне кажется, что индейская кровь – это прикольно. А тебе?

– Пожалуй, – он читает что-то в телефоне, – только, знаешь ли, голубоглазых коренных американцев не так-то много.

– Согласна, – признаю я, – но ведь они бывают? Рецессивные гены и все такое. Так. Знак зодиака. Как думаешь, это важно?

– Для идиотов – очень, – Гейб знает, что я регулярно читаю гороскоп.

– Ну тебя, Гейб. Ты же обещал давать мне советы.

– А что я делаю? – он наклоняется ко мне и ставит локти на стол. – Советую тебе не быть идиоткой.

Я трясу головой.

– Ну ладно. Только не Водолей. Они ужасно холодные. Независимые, – я думаю об Уилле.

– Ты предпочла бы зависимого донора спермы? А почему тогда ты ищешь анонимного донора, а не используешь кого-то из знакомых?

– Но я же не хочу замкнутого и независимого ребенка.

– Ладно. Но знаки зодиака по наследству точно не передаются. Даже если ты веришь в эту хрень, то знак твоего ребенка зависит от даты рождения.

Я смеюсь.

– Точно. Хорошая идея. Вот за этим ты мне и нужен. Ладно, дальше. Религия… гм. Христианство, пожалуй.

– А как же твои крутые израильские парни? – Гейб поднимает бровь.

– Ладно, – я отмечаю и иудаизм, потом прихожу к выводу, что это не имеет значения, и нажимаю кнопку «все».

– А это как тебе нравится? Любимое домашнее животное.

– Домашнее животное? Серьезно?

– Ага, – я читаю варианты, – собака, кошка, птица, рыба, рептилия.

– Бред, – говорит он, – какая разница? Но если надо выбирать, пиши собаку.

Я киваю, потом вспоминаю Пита и его Конфетку и отмечаю заодно и кошек.

– А если у него аллергия на кошек и собак? – спрашивает Гейб. – И он может держать только рыбку?

– Это как раз причина его не выбирать. Не хочу, чтобы у ребенка были аллергии.

Гейб кивает, потом говорит:

– А ты разве не замечала, что у умных людей аллергии бывают чаще?

– Ты так говоришь потому, что у тебя у самого аллергия! – смеюсь я. – Хотя у Адама Эпштайна была жуткая аллергия на пыльцу, а он был самый умный среди моих парней.

– Ну вот.

– Ладно. Дальше… образование. Законченный колледж, наверное?

– В противовес брошенному?

– Да.

– А вот Стив Джобс и Тед Тернер бросили колледж, – заявляет Гейб. – Их спермы в банке нет?

– Блин, Гейб, сосредоточься. Это же серьезно. Как насчет университета?

– Если только получится исключить юристов.

– Согласна, – я вспоминаю Мередит и большинство ее коллег. – А хобби? – я перечисляю категории, – музыка, спорт, кулинария, ремесла, творчество, технология, время на свежем воздухе.

– Ремесла, конечно.

Я не понимаю, шутит ли он или нет.

– Почему?

– А почему нет?

Я улыбаюсь и пропускаю этот раздел. Думаю вдруг, что весь этот выбор какой-то нелепый и экстравагантный.

– Смотри, – я проматываю экран до нижнего вопроса, – тут написано про «личные цели». Спрашивают доноров, что им важнее всего. Слава?

– Господи, нет.

Я согласно киваю.

– Финансовая стабильность?