Превращения Арсена Люпена

«Кларисса исчезла, – подумал он. – Когда я был пленником, она пошла на огромный риск, чтобы освободить меня. А освободив, больше не желает видеть. Мое предательство, чудовищная Жозефина Бальзамо, вся эта отвратительная история привели ее в ужас».

Когда он вернулся к стене, где последний раз видел Клариссу, кто-то как раз выбирался через пролом. Это был Боманьян. И тут же за его спиной раздалось несколько выстрелов. Рауль еле успел укрыться. Взобравшись на стену, Леонар стрелял в темноту наугад.

Таким образом, около одиннадцати часов вечера трое противников бросились на поиски камня королевы, который должен был находиться в одиннадцати лье от маяка.

Какими же возможностями обладали эти трое, чтобы достичь цели?

С одной стороны – Боманьян и Леонар: у обоих были сообщники, и оба стояли во главе банд. Боманьяна ждали друзья, Леонар мог присоединиться к Калиостро, и тогда добыча досталась бы самому проворному. Но Рауль был моложе и находчивее. Если бы он не сглупил, оставив велосипед в Лильбонне, ему удалось бы всех опередить.

Надо признать, что он сразу отказался от попытки найти Клариссу, ибо им полностью завладела мысль о сокровище. За час он преодолел десять километров, которые отделяли его от Лильбонна. В полночь Рауль подъехал к гостинице, разбудил гарсона, наскоро поел и, положив в чемодан две небольшие динамитные шашки, раздобытые несколькими днями раньше, снова оседлал велосипед. Руль он обернул холщовой сумкой, предназначенной для драгоценных камней.

Его расчет был таким: «От Лильбонна до Мениль-су-Жумьежа восемь с половиной лье… Значит, я буду там до рассвета. При первых лучах солнца найду гранит и взорву его динамитом. Возможно, за этим делом меня застанет Калиостро или Боманьян. В таком случае поделимся. Тем хуже для опоздавшего третьего».

Миновав Кодбек-ан-Ко, он спрыгнул с велосипеда и зашагал вдоль земляной насыпи, которая вела к Сене среди лугов и зарослей камыша. Так же как в тот вечер, когда он признался в любви Жозефине Бальзамо, баржа «Ветреница» была пришвартована к берегу, выделяясь в густой тени своим массивным силуэтом.

Он увидел слабый свет за занавешенным окном каюты, в которой жила Калиостро.

«Наверное, она одевается, – размышлял он. – За ней скоро пришлют лошадей… Возможно, Леонар будет очень спешить… Слишком поздно, мадам!»

Рауль снова вскочил на велосипед и с удвоенной энергией начал крутить педали. Но через полчаса, когда он спускался с крутого холма, колесо велосипеда натолкнулось на какое-то препятствие, и юношу с силой бросило на груду камней.

Сразу же появились двое мужчин; свет их фонаря осветил насыпь, за которой успел притаиться Рауль, и один из них крикнул:

– Это он! Это может быть только он!.. Я не ошибся, сказав: «Натянем веревку, и он, как только здесь проедет, сразу попадет к нам в руки!»

Это были Годфруа д’Этиг и Беннето, который тут же заметил:

– Попадет… если только возражать не станет, разбойник!

Как загнанный зверь, Рауль кинулся головой в заросли ежевики. Шипы разодрали ему одежду, но зато он оказался в безопасности. Преследователи напрасно бранились и отпускали проклятия. Беглец исчез.

– Кончайте искать, – донесся из экипажа слабый голос Боманьяна. – Главное, сломать его велосипед. Займись этим, Годфруа, и уезжаем отсюда. Лошадь уже достаточно передохнула.

– Но вы-то, Боманьян, можете ехать?..

– Могу или нет, но ехать надо… Черт возьми! Эта проклятая рана меня совсем обескровила… повязка бесполезна.

Рауль услышал, как под ударами каблуков трещат колеса его велосипеда.

Беннето сорвал колпаки с боковых фонарей и хлестнул лошадь кнутом; та, обезумев от удара, понеслась крупной рысью.

Рауль бросился за экипажем. Он был в ярости. Ни за что на свете он не отказался бы от борьбы. Отныне это были не просто упущенные миллионы и миллионы, а то, что придало бы его жизни смысл, наполнив ее великолепным содержанием; вдобавок огромное самолюбие не позволяло ему покорно сложить руки и отойти в сторону. Первым разгадав сложнейшую загадку, он должен был и первым достигнуть цели. Не суметь добраться до места, не забрать сокровище, отдать его другим? Да это стало бы для него невыносимым унижением!

И потому, не замечая усталости, он бежал за экипажем, воодушевленный мыслью, что не все еще решено, что его противникам, так же как и ему, предстоит искать тайник и что в этих поисках у него будет преимущество.

К тому же ему сопутствовала удача. Неподалеку от Жюмьежа он заметил впереди покачивающийся фонарь фиакра и услышал резкий звук колокольчика; внезапно фиакр остановился, пропустив вперед другие экипажи.

Оказалось, что это возвращается домой после совершения обряда соборования кюре из Жюмьежа в сопровождении мальчика-прислужника. Рауль проехал с ним остаток пути, разузнал, где находится ближайший постоялый двор, назвался археологом-любителем и якобы мимоходом упомянул, что разыскивает некую каменную глыбу.

– «Дольмен Королевы»… что-то в этом роде – так его называют… Не может быть, чтобы вы не слышали о нем, месье аббат.

– Сдается мне, – ответил тот, – что вы говорите о камне Аньесс Сорель.