Превращения Арсена Люпена

– В ней я с удобством доберусь до Орели. Да, еще один совет: больше не показывайтесь в здешних окрестностях. На вашем месте я бы еще сегодня ночью отправился в Клермон-Ферран. До завтра, приятели.

Садясь в лодку, он дал им еще ряд наставлений. Потом Жодо отвязал швартовый канат, и Рауль отплыл.

«Что за милейшие люди! – говорил он себе, усиленно работая веслами. – Стоит только обратиться к их доброму сердцу, к их природному великодушию, как они уже готовы работать со всем усердием. Разумеется, приятели, вы получите оба ваших чека. Хоть я и не гарантирую, что на счете Лимези еще что-нибудь осталось, вы их непременно получите, выписанные по всем правилам, как я и обещал».

Проплыть двести пятьдесят метров с хорошими веслами и после столь удачной экспедиции было для Рауля сущим пустяком. За несколько минут он добрался до грота и заплыл прямо внутрь; на носу лодки сиял фонарь.

– Победа! – воскликнул он. – Вы слышали мой сигнал, Орели? Победа!

Радостный свет наполнил тесный закуток, где они едва не встретили смерть. В гамаке, протянутом от стены к стене, мирно спала Орели. Доверяя обещанию своего друга, убежденная, что для него нет ничего невозможного, избежав опасности и тревог, вырвавшись из лап почти желанной ею смерти, она не справилась с усталостью. Возможно, она и слышала те два выстрела, но сейчас уже ничто не могло ее разбудить…

Когда Орели открыла глаза, грот заливал дневной свет, смешанный с тусклым светом фонаря. Она с удивлением увидела, что вода полностью ушла, а возле стены стоит лодка, где, в широком пастушьем плаще и холщовых штанах, найденных, скорее всего, на полке среди вещей старого маркиза, глубоким сном, таким же как спала недавно она сама, спит Рауль.

На протяжении долгих минут она смотрела на него влюбленным взглядом, в котором, наряду с нежностью, читалось с трудом сдерживаемое любопытство. Кто этот необыкновенный человек, чья воля противостояла решениям судьбы и чьи поступки всегда приобретали смысл и вид чудес? Она совершенно равнодушно выслушала обвинение Марескаля – впрочем, какое ей дело до Марескаля? – и прозвучавшее из уст комиссара имя Арсена Люпена. Неужели она должна поверить, что Рауль – это не кто иной, как Арсен Люпен?

«Кто ты, тот, кого я люблю больше жизни? – спрашивала себя Орели. – Кто ты, мой вечный спаситель, словно бы сделавший целью всей своей жизни мою охрану? Кто ты?»

– Синяя птица.

Проснувшийся Рауль без колебаний ответил на немой, но такой очевидный вопрос Орели.

– Синяя птица, которой поручено делать счастливыми маленьких послушных и доверчивых девочек, защищать их от людоедов и злых фей и возвращать в принадлежащее им королевство.

– Значит, у меня есть королевство, милый Рауль?

– Да. В шестилетнем возрасте вы гуляли в нем, а сегодня оно ваше. Такова воля старого маркиза.

– О Рауль, скорее, скорее, я хочу его видеть… точнее, увидеть вновь.

– Сначала поедим, – заявил он. – Я умираю с голоду. Ну а визит наш не будет долгим, да он и не должен быть таковым. То, что таилось на протяжении веков, должно явиться на белый свет только тогда, когда вы станете повелительницей вашего королевства.

Она, по своему обыкновению, решила не задавать вопросов и не выяснять, что он делал прошлой ночью, что случилось с Жодо и Гийомом и есть ли новости от маркиза де Талансе. Она предпочитала ничего не знать и позволяла руководить собой.

Спустя несколько минут они вместе вышли из грота, и Орели, под властью вновь нахлынувших чувств, опустила голову на плечо Рауля и прошептала:

– О Рауль, это именно то… то, что я увидела тогда, на второй день… вместе с матушкой…

Глава 14 Источник молодости

Удивительное зрелище! Глубоко под ними, там, откуда ушла уже почти вся вода, словно на овальной арене, окруженной короной из скал и острых камней, простирались руины. Повсюду виднелись разрушенные памятники и храмы, изуродованные колонны, рассыпавшиеся лестницы, усыпанные кусками гранита перистили, дома без крыш, фронтонов и карнизов… все это напоминало лес, обезглавленный молниями, где мертвые деревья по-прежнему хранят свою благородную осанку и красоту прежней кипучей жизни. Среди развалин пролегала римская триумфальная дорога. Вдоль нее когда-то высились статуи, превращенные временем в обломки, и симметрично располагались храмы; дорога проходила между пилонами разрушенных арок и устремлялась к берегу, к пещере, где совершались жертвоприношения.

Мокрые блестящие камни, местами окутанные плащом из ила, отягощенные сталактитами и причудливыми окаменелостями, сияли на солнце вкраплениями мрамора и золота. Справа и слева змеились две длинные серебряные ленты водопадов, нашедших свои прежние рукотворные русла.