Преступление и наказание, Часть 4

"I was not delirious. I knew what I was doing," he cried, straining every faculty to penetrate Porfiry's game,	- Это было не в бреду, это было наяву! - вскричал он, напрягая все силы своего рассудка проникнуть в игру Порфирия.
"I was quite myself, do you hear?"	- Наяву, наяву! Слышите ли?
"Yes, I hear and understand.	- Да, понимаю и слышу-с!
You said yesterday you were not delirious, you were particularly emphatic about it!	Вы и вчера говорили, что не в бреду, особенно даже напирали, что не в бреду!
I understand all you can tell me!	Все, что вы можете сказать, понимаю-с!
A-ach!...	Э-эх!..
Listen, Rodion Romanovitch, my dear fellow.	Да послушайте же, Родион Романович, благодетель вы мой, ну вот хоть бы это-то обстоятельство.
If you were actually a criminal, or were somehow mixed up in this damnable business, would you insist that you were not delirious but in full possession of your faculties?	Ведь вот будь вы действительно, на самом деле преступны али там как-нибудь замешаны в это проклятое дело, ну стали бы вы, помилуйте, сами напирать, что не в бреду вы все это делали, а, напротив, в полной памяти?
And so emphatically and persistently?	Да еще особенно напирать, с упорством таким, особенным, напирать, - ну могло ли быть, ну могло ли быть это, помилуйте?
Would it be possible?	Да ведь совершенно же напротив, по-моему.
Quite impossible, to my thinking. If you had anything on your conscience, you certainly ought to insist that you were delirious.	Ведь если б вы за собой что-либо чувствовали, так вам именно следовало бы напирать: что непременно, дескать, в бреду!
That's so, isn't it?"	Так ли? Ведь так?
There was a note of slyness in this inquiry.	Что-то лукавое послышалось в этом вопросе.
Raskolnikov drew back on the sofa as Porfiry bent over him and stared in silent perplexity at him.	Раскольников отшатнулся к самой спинке дивана от наклонившегося к нему Порфирия и молча, в упор, в недоумении его рассматривал.
"Another thing about Razumihin--you certainly ought to have said that he came of his own accord, to have concealed your part in it!	- Али вот насчет господина Разумихина, насчет того то есть, от себя ли он вчера приходил говорить или с вашего наущения?
But you don't conceal it!	Да вам именно должно бы говорить, что от себя приходил, и скрыть, что с вашего наущения! А ведь вот вы не скрываете же!
You lay stress on his coming at your instigation."	Вы именно упираете на то, что с вашего наущения!
Raskolnikov had not done so.	Раскольников никогда не упирал на это.
A chill went down his back.	Холод прошел по спине его.