Преступление и наказание, Часть 2

"I'll go, sweetie!"	- Пройду!
And he darted down into the saloon below.	Сласть! И он кувыркнулся вниз.
Raskolnikov moved on.	Раскольников тронулся дальше.
"I say, sir," the girl shouted after him.	- Послушайте, барин! - крикнула вслед девица.
"What is it?"	- Что?
She hesitated.	Она законфузилась.
"I'll always be pleased to spend an hour with you, kind gentleman, but now I feel shy.	- Я, милый барин, всегда с вами рада буду часы разделить, а теперь вот как-то совести при вас не соберу.
Give me six copecks for a drink, there's a nice young man!"	Подарите мне, приятный кавалер, шесть копеек на выпивку!
Raskolnikov gave her what came first--fifteen copecks.	Раскольников вынул сколько вынулось: три пятака.
"Ah, what a good-natured gentleman!"	- Ах, какой добреющий барин!
"What's your name?"	- Как тебя зовут?
"Ask for Duclida."	- А Дуклиду спросите.
"Well, that's too much," one of the women observed, shaking her head at Duclida.	- Нет уж, это что же, - вдруг заметила одна из группы, качая головой на Дуклиду.
"I don't know how you can ask like that.	- Это уж я и не знаю, как это так просить!
I believe I should drop with shame...."	Я бы, кажется, от одной только совести провалилась...
Raskolnikov looked curiously at the speaker.	Раскольников любопытно поглядел на говорившую.
She was a pock-marked wench of thirty, covered with bruises, with her upper lip swollen.	Это была рябая девка, лет тридцати, вся в синяках, с припухшею верхнею губой.
She made her criticism quietly and earnestly.	Говорила и осуждала она спокойно и серьезно.
"Where is it," thought Raskolnikov. "Where is it I've read that someone condemned to death says or thinks, an hour before his death, that if he had to live on some high rock, on such a narrow ledge that he'd only room to stand, and the ocean, everlasting darkness, everlasting solitude, everlasting tempest around him, if he had to remain standing on a square yard of space all his life, a thousand years, eternity, it were better to live so than to die at once!	"Г де это, - подумал Раскольников, идя далее, - где это я читал, как один приговоренный к смерти, за час до смерти, говорит или думает, что если бы пришлось ему жить где-нибудь на высоте, на скале, и на такой узенькой площадке, чтобы только две ноги можно было поставить, - а кругом будут пропасти, океан, вечный мрак, вечное уединение и вечная буря, - и оставаться так, стоя на аршине пространства, всю жизнь, тысячу лет, вечность, - то лучше так жить, чем сейчас умирать!
Only to live, to live and live!	Только бы жить, жить и жить!
Life, whatever it may be!...	Как бы ни жить - только жить!..
How true it is!	Экая правда!
Good God, how true!	Господи, какая правда!
Man is a vile creature!...	Подлец человек!