Преподаватель симметрии

Это была птица. Резьба по дереву. Инкрустированная костью. С рыбиной в клюве. Длинные ноги, длинный клюв, длинная шея. Что-то очень знакомое, даже родное…

– И вот у меня предложение. – Он приглашал их в сотрудники, даже в компаньоны.

Они выбирают и закупают товар (комплименты их вкусу), Бьянка демонстрирует (комплименты ее красоте), он назначает цену и продает (не хвастаясь, он знает в этом толк).

– Да, это шляпный трюк, – согласился Бибо. – Что это за птица?

– О, это вещь! Вот видите, вы сразу отметили самое подлинное. Такой птицы больше нигде в мире нет.

– А что вы скажете вот об этом? – И Бибо, раскрыв свой саквояж, достал детали и собрал Коня.

– Откуда это у вас? – Изумление антиквара было неподдельным, почти мистическим. Он крутил и вертел Коня, царапал коготком. – Нет сомнения. Это тот самый экземпляр. Это моя вещь. Откуда она у вас?

– Да так. Сейчас на базаре купили, – нашлась Бьянка.

– Этого не может быть! За всю мою практику эта была единственная, и ее у меня купил единственный человек.

4-008

– Один у него был недостаток, – сказал антиквар с обидой. – Местную интеллигенцию недооценивал. А нас и так мало: я да начальник полиции. Раз, два и обчелся…

– В «обчелся» он входит… – задумчиво подтвердил Бибо.

– Мы так обрадовались поначалу! Мечтали вовлечь его в свой круг. А он предпочитал возиться со своей чернью… Ой, извините, я не вас имею в виду.

– Вы мне лучше вот что скажите, – перебил Бибо. – Кто это?

– Он никому не рассказывал, откуда он… Появился, как и пропал, неведомо откуда.

– И неведомо куда…

– Вот именно! Говорят, его сын приехал. Весь в отца! Чего только не отчебучил… из тюрьмы сбежал! Вы не слыхали? – И антиквар посмотрел пристально.

– Да я не про него, я про этого спрашиваю. – Бибо ткнул пальцем в Коня.

– С этим тоже не все ясно. Я привез его с Минданао. Это аутентичная копия. Это, скорее всего, какое-то мусульманское божество.

– Откуда мусульманское-то? Это же католическая страна.

– Здесь все было. Испанцы, американцы… Но и мусульманское влияние имело место. Как раз там, на юге архипелага.

– Так кто же он?

– Мне сказали: Ангел Смерти.

– Ах вот оно что! – Бибо был потрясен.

Антиквар понял это по-своему:

– Нехорошая вещь. Продайте его мне. Я вам хорошо заплачу.

– А сколько он заплатил?

– Кто?

– Ну, тот… о котором вы только что говорили.

– Это дорогая вещь, одно могу сказать. Я дам вам пятьдесят долларов.

– И за сто не отдам!

– Хорошо, сто. И эту птицу, которая вам так понравилась, подарю.

– Все-таки нет.

– Так, значит, вы ничего не хотите?

4-009

– Хорошо, что мы ушли, – сказала Бьянка.

– Тебе не понравился кофе?

– Он нехороший человек.

– Ты его знаешь?

– Нет. У него дурной глаз.

– Что ж ты сразу не сказала?

– Я тебе всю ногу отдавила, а ты хоть бы что…

– Я думал, ты со мной заигрываешь.

– Одноклеточный! Пошли снимем сглаз.

– Интересно…

– Пойдем! Это тут рядом.

И они тут же оказались подле часовенки.

Она стояла посреди бульвара – четыре колонны с навершием. Сквозь решетки был виден высокий крест посреди. У входа расположилось что-то вроде засохшей клумбы или фонтана, окруженного грубо кованной решеткой, на пиках которой горели свечи и были повязаны ленточки.

Тут же торговали свечами и ладанками.

Бьянка была деловита, укрепляя зажженную свечку и крестясь.

– Это тебе, – сказала она. – Святой Нинья.

То был наивный образок, сшитый как треугольная подушечка красными грубыми стежками. На нем был ребенок в нимбе.

– Кто это?

– Это Иисус до крещения. Это наш святой. Он же был мальчиком до того, как стал Христом. Вот мы мальчика и канонизировали.

– Как хорошо! – Бибо был тронут.

4-010

Нищий взял с них плату за вход, и они проникли в часовню.

Странная – не светлая и не темная – сила вдруг пронизала Бибо, будто он попал в некий ствол или столб: мощь, энергия били отсюда фонтаном. И будто это было шахтой или лифтом – то ли рушилось вниз, то ли взлетало вверх. Но и то и это как бы одновременно.

«Что это?» – хотел он спросить Бьянку и не спросил. Будто слов во рту не было.

Он сглотнул и прочитал на кресте…

Теперь можно было и не спрашивать.

Это была могила Магеллана.

Не без робости протянул он руку, чтобы коснуться плиты…

И тут на его запястье клацнули наручники.

4-011

Удар – и все погрузилось во тьму.

4-012

И когда он очнулся на дне ямы, то ему продолжало казаться, что под ним разверзлось и что он провалился прямо в могилу великого путешественника.

Голова раскалывалась. Он ощупал ее и застонал от боли.

Пошарил рукой – никакого такого скелета рядом.

Тем не менее никакого сомнения, что он умер, у него не возникло.

Странно только было, что его никто не встретил.

Прежде всего, конечно, отец…

И никакого такого туннеля, никакого света в конце.

Он понял теперь, зачем отец являлся за каким-то огарком, ножичком, бечевкой: здесь ничего не было. С нищеты начинаются потребности.

Но если так, если он умер, то почему он не зарыт, почему он ощущает боль, почему ему хочется пить, почему, наконец, над ним видна звезда?

Тогда, значит, он НЕ умер.

И то, что он плохо учил в школе астрономию, было первым, о чем пожалел живой Бибо.

4-013