Премьера без репетиций

Астахов, крикнув «ложись», потянул на себя Рябова. Падая, тот дернулся всем телом. Тяжелые пули шмелями шумели в кустах, шлепались о стволы. Вразнобой ударили в ответ винтовки. Неизвестный пулемет сделал еще три недлинные очереди и замолчал…

Петр Николаевич, полежав в тишине, завозился и поднялся. Болезненно морщась, ощупал голову и с жалостью посмотрел на свою окровавленную ладонь.

– Откуда стреляли? Сержант! Быстро людей в цепь. – Астахов левой рукой неуклюже вытаскивал из кармана шинели за что-то там зацепившийся пистолет

– Рябов, да ложитесь вы. А то в следующий раз не промахнется.

Петр Николаевич послушно шлепнулся на землю.

Когда стало ясно, что больше выстрелов не будет, Астахову доложили о потерях. Неизвестный пулеметчик прекрасно владел своим оружием. Первой же очередью скосил пленных. С ними погибли и два красноармейца охраны. Убило еще одного бойца, ранило троих. Рябова задело вскользь, разорвав кожу над ухом.

– Кто стрелял? – дергая раненой головой, спросил Петр Николаевич.

– Те, кого мы ловили, – мрачно ответил Астахов. Сердито стукнул здоровой рукой по земле. – Так опростоволоситься!

– Кто же знал, что их там до черта?! Своих ведь, гады, положили. Чтоб не сказали, значит, ничего… Такое дело…

– Распорядитесь, чтобы провели опознание убитых… Учиться нам надо воевать с новым противником.

– Дорога учеба-то, Сергей Дмитриевич! – Рябов помог встать Астахову. – Собак нужно. Хоть верхним чутьем, а поведут по болоту-то, пока следы свежие.

– Не в собаках дело! Базу их надо знать, базу! Не знаем мы еще местности как следует – они нас и научили. А собаки что? Поведут, конечно. Но могут ведь и на засаду вывести. Банда болота как свой двор знает… Скорее всего кто-то из местных у них в проводниках. Кстати, как там наш «художник»?

– Пока ничего. На место прибыл.

– М-да… А с немцами они связаны. – Астахов кивнул на трофейный кинжал. На синеватой золингеновской стали острой готической вязью темнели буквы: «Все для Германии!»

Подбежал, вытянулся по уставу бледный сержант.

– Ну?!

– Пятый секрет вырезан. Сзади их… кинжалами…

Астахов резко поднялся.

– Кто отвечал за расстановку секретов? – спросил он сквозь зубы.

– Я… – Сержант еще больше побледнел.

– Пойдете под суд… Сдайте оружие и удостоверение… – Астахов отвернулся.

– Товарищ старший… – заикаясь, начал было сержант.

– Идите! – не оборачиваясь, отрезал Астахов.

– Ну что ты, Сергей Дмитриевич? – взял его за рукав Рябов. – Ну, может, и не так виноват он? Мальчишка еще, не учел всего.

Астахов высвободился.

– Мальчишка?! Мы не во дворе в казаков-разбойников играем! Люди погибли… Не время быть всепрощенцами… Ладно, разберутся.

Сергей Дмитриевич отвернулся, зябко кутаясь в шинель. От потери крови его знобило и слегка подташнивало.

На островке, откуда стреляли, нашли кусок металлической ленты от немецкого МГ, с матово-желтыми стреляными гильзами, окурки и следы нескольких человек. Они петляли и наконец терялись в болоте. Попробовавшего было пойти по ним красноармейца едва вытащили из трясины, связав несколько поясов…

Опознание убитых бандитов ничего не дало. Погибших красноармейцев похоронили, как предписано уставом, с воинскими почестями. Астахов с потемневшим лицом и лихорадочно блестевшими глазами готовился к разговору с начальством…

А по ночам то там, то здесь в болотах слышались выстрелы. Крестились женщины, поправляя огонек лампады у образов святых. Накинув на белое исподнее вытертые кожушки, прислушивались у дверей своих хат мужики. Оперуполномоченные в районах спали не раздеваясь и, заслышав далекую стрельбу, судорожно шарили под подушками, нащупывая рубчатые рукоятки наганов и ТТ.

Шел октябрь 1939 года в Западной Белоруссии…