Прекрасный инстинкт

— Кэн… о, Боже мой, Кэннон! — я крепко зажмуриваю глаза и мотаю головой из стороны в сторону, когда его большие пальцы раскрывают меня, и твердый язык скользит внутрь.

— Ох, твою маааать!

Это один продолжительный стон. Его язык трахает меня, а пальцы надавливают по кругу на мой клитор.

— Не останавливайся, даже не вздумай останавливаться, — умоляю я; мои колени согнуты, ноги сжимают его голову, а руки тянут его за волосы.

— Ох, я…

— Черт, да. Ты, — он похотливо рычит, — по всему моему лицу. Сейчас!

А затем он продолжает, всасывая почти болезненно, пронзая своим порочным языком и пощипывая мой клитор, будто играет с ним.

Мне никогда не понять, где мой оргазм начинается, а где заканчивается, я лишь уверена, что это самая феноменальная вещь, которую когда-либо испытывала в своей жизни. Те, что я дарю себе, не идут с этим ни в какое сравнение. Как только точки перестают мелькать перед глазами, я открываю веки, удовлетворенная и разомлевшая, расслабленная, насколько это вообще возможно.

А вот и он, прокладывает вверх дорожку из поцелуев и урчит в мое ухо.

— Приятно, когда отдаешь мне бразды правления?

 — М-м-м.

— Теперь это моя киска, детка, и на вкус она превосходна.

Я поворачиваю к нему голову и хихикаю.

— Не такой уж ты джентльмен, каким я тебя считала, а?

— Иногда я буду благородным, в другое время не настолько, но я всегда дам тебе именно то, в чем ты нуждаешься, — он целомудренно целует меня. — Я клянусь.

Я киваю, так же уверенная в этом, как и в своем имени, и впиваюсь в основание его шеи плотоядным поцелуем.

— Я могу привыкнуть к этому, любимая, — он проводит кончиком языка по моим губам. — Я собираюсь поглощать тебя, очень часто, и всегда буду целовать.

Теперь я не переживаю по поводу своей многоликости, так, как и сам Кэннон явно многогранен. И как бы ни была удивительна его благородная, джентльменская сторона, я быстро обнаруживаю, что обожаю его внутреннего сексуального варвара так же сильно.

Ни за что я не помешаю ему пировать на мне, и я чертовски уверена, что не собираюсь обходиться без его требовательных поцелуев. Я проникну в его рот с каждой унцией страсти и импульсивности, которой обладаю, хныкая каждый раз, когда его руки найдут новую точку на моем теле, чтобы ласкать и повелевать. Мы полностью переплетены, он перекатывается, помещая меня сверху, но я воспринимаю это как что-то естественное. Теперь пришло время для моих вызывающих движений, которые контролируют его скольжение о мою влажную сердцевину, пока он жестко не сжимает мои бедра, останавливая меня.

Его влажная грудь быстро поднимается, когда он освобождает мой рот и откидывает назад голову, чтобы методично просканировать мое тело, пока я сижу верхом на нем.

— Я обещаю говорить тебе это не только, когда ты обнажена, но, черт, малышка, ты совершенна, — он помещает обе мои руки себе на грудь. — Приподнимись.

Он дает мне указание и похлопывает по заднице. Когда я выполняю требование, он готовит меня к еще одному волнующему маневру, обхватывая рукой свою эрекцию, и не сводя глаз с того места, где мы почти соединены.

— Прими меня, детка, медленно и неторопливо. У нас лишь раз будет этот момент. Раздели его со мной.

На долю секунды я думаю об отсутствии презерватива, но тут же отбрасываю эту мысль. Мы оба знаем, что я принимаю противозачаточные таблетки, и я доверяю ему. Я знаю, он умрет, но не причинит мне вреда и не подвергнет риску каким-либо образом. Я делаю глубокий вдох для храбрости и постепенно выдыхаю, принимая его в себя. Мое содрогание сопровождает страдальческое шипение, и все его тело напрягается подо мной.

— Господи, Лиззи, любимая, так тесно, — его руки на моих бедрах немного приподнимают меня. — Мне придется проникать по…, ах-х, — его голова ударяется о подушку, а глаза закатываются, — постепенно.

Его кадык судорожно дергается, когда он направляет мое тело вверх, немного вниз, вверх и опускает ниже по его жесткой пульсирующей длине до самых глубин моего тела.

Честно, его рот мне понравился больше. Это так же доставляет удовольствие, как пихать стальной прут в крошечное отверстие. Но с каждым разом наш союз становится все более влажным, скользким, пока моя задница не прислоняется вплотную к его бедрам.

Это больше не так болезненно, просто ощущение наполненности, и я не могу сдержать навернувшихся на глаза слез. Не из-за дискомфорта, а из-за важности безграничного чувства единения. Кэннон внутри меня, физически погрузившись туда, где мысленно и эмоционально уже был какое-то время.

Я принадлежу кому-то, полностью, на каждом уровне, который могу предложить.

— Я люблю тебя, Кэннон, — шепчу я сквозь сбивающие с толку рыдания.

Он поднимает руку, чтобы вытереть текущие слезы.

— Я тоже люблю тебя, красавица, навсегда. Иди сюда, — произносит он, прижимая меня к своей груди. — Ты в порядке? — осторожно спрашивает он, оставляя поцелуй на моих волосах.

Я качаю головой, хлюпая носом.

— Просто люблю тебя, чувствую себя любимой.

Кряхтя, он снова переворачивает нас как одно целое и смотрит вниз на меня.