Прекрасный инстинкт

— Посмотрим. Дом кажется преждевременным решением. Большое вложение, чтобы делить его между неженатыми, — возражаю я, несмотря на мысленные рассуждения, которые я только что вела.

— Если ты только что сделала мне предложение, моя маленькая сирена, то мой ответ — да! — он нападает на меня, стискивая руками и покрывая все лицо и шею поцелуями.

— Ты пугаешь людей в общественном месте. Снова, — я хихикаю. — Подлец. И нет, я не делала предложение, я размышляла на счет квартиры. Может быть, кондоминиум?

Он драматически падает поперек моих колен, глядя на меня снизу вверх.

Пожалуйста, хоть бы у меня не было козявок в носу.

— А как ты заработала вот это? — он прикасается к моему шраму на подбородке.

— Это довольно ужасная история. Думаешь, ты сможешь перенести это? — дразню я, хитро улыбаясь.

— Испытай меня.

— Опаздывая в школу, я бежала вниз по лестнице, слетела с нее, грохнулась на пол… и на свой карандаш. Воткнула острие прямо насквозь.

— Проклятье, — его передергивает, — ой. Бьюсь об заклад, ты…

«— Мама теперь на небесах, приятель, наблюдает за нами.» 

«— Но она была внимательной на лестнице. Не то, что я.»

— Лиззи? Вернись ко мне, любимая, дыши. Лиззи, это Кэннон, посмотри на меня, красавица.

Я моргаю, потом снова моргаю. В ушах слышится оглушающий стук сердца, перекачивающего кровь.

— Лиззи? Где ты? — он садится и трясет меня за плечи, но его голос звучит так, словно доносится из бутылки.

— П-позвони моему отцу. Он записан в моем телефоне под именем СДОХНИ ДИК. Позвони! Позвони ему! — я кричу, и такси останавливается так резко, что моя голова впечатывается прямо в сиденье передо мной.

— Эй, мудак! Какого хера ты делаешь? Лиззи, сейчас, — он рывком снимает свою футболку через голову, — держи ее плотнее к носу, откинь голову назад и зажми посильней.

Я могу слышать громкие безумные угрозы Кэннона в сторону водителя, в то время как сама, истекая кровью, одной рукой откапываю свой телефон. Поднимая его так, чтобы держать перед глазами, я останавливаюсь на контакте отца.

— Давай, детка, я возьму его, — Кэннон забирает телефон у меня из рук. — Откинься назад и прилагай давление.

После нескольких минут ворчания водителя такси в стиле «я не понимаю, о чем вы говорите», Кэннон произносит.

— Мистер Кармайкл, здравствуйте, сэр. Прошу проще… Нет, она в порядке. Ну-у, водитель такси сломал ей нос. Нет, нет, она налетела на спинку сиденья, когда он резко нажал по… Я не знаю, подождите.

Он отодвигает телефон от лица и наклоняется вперед.

— Твой номер такси? — он рычит на водителя, а затем снова говорит в телефон.

— Ха! Да, это желтое такси. Эй ты, водитель, какой твой чертов номер такси?

Мужчина, теперь становясь мертвенно-бледным, протягивает назад карточку.

— Ага! — раздается голос Кэннона. — Его номер 5810666. Надо же. Не беспокойтесь, я надеру его задницу приблизительно через десять минут. Нет, нет, я не согласен. Думаю, ему нужно вставить хороший пистон. Пистон? Удар, типа «дерьмо, я такого не ожидал». Повисите на линии.

Ну, если это не была самая смущающая, бессвязная и хаотичная серия слов что для водителя такси, что для моего отца, тогда я не знаю, что это, черт возьми, вообще было. В моей голове пульсирует так же сильно, как и в носу.

— Лиззи?

Я бегло смотрю на него, пытаясь сосредоточиться. Он говорит со мной или обо мне? Один взгляд на него подтверждает, что Кэннон взволнован, зол и не знает, с какой проблемы начать.

— Ты в порядке, сладкая? Убери футболку и дай мне посмотреть.

— Сначала хорошие новости или плохие? — он с трудом выдавливает для меня улыбку. — Это не вам, — он строгим голосом произносит в трубку телефона, — эм, сэр, — добавляет, поправив себя. — Это ей. Лиззи, детка?

— Хорошие, — бормочу я.

Он производит беглый осмотр и подмигивает мне.

—Кровь остановилась, и я уверен, что жить ты будешь.

— Плохие?

— Выглядишь так, будто твое лицо с силой ударилось об автомобильное сиденье. Но самым прелестным образом из всех возможных, — поспешно добавляет он.

Я закатываю глаза и стону, откидывая назад голову.

— Эй, Ивел Канивел (прим.: Ивел Канивел - американский исполнитель рискованных трюков на мотоцикле), почему мы не движемся? Andale (прим.: Ándale! - от глагола «andar» - идти, в значении "вперед!")! — произношу я, хотя он не больше меня похож на латиноамериканца.

Ну что ж. Я знаю, что намереваюсь сделать, и я это сделаю.

— Дай мне этот телефон, — рычу я, выдергивая его из рук Кэннона. Я собираюсь вставить пистон (я тоже не понимаю, что это значит) каждому из этих неорганизованных, потенциально опасных мужчин.

— Коннер упал с лестницы, — заявляю я в телефонную трубку.

— Элизабет, ты в порядке? Нужно ли тебе обратиться в больницу? — спрашивает мой отец, и это звучит подозрительно похоже на заботу.

— Да. Нет. Коннер упал с лестницы. Ты установил поручни и поменял внизу напольное покрытие. Я ведь права, не так ли?

Наступает долгая тишина, а затем он тягостно и мучительно вздыхает.

— Да, это так.