Прекрасный инстинкт

— Не-а, время моей собаке поучаствовать в кроличьей битве, — выплевываю я, глядя на нее. Когда я машу ей, она разворачивается в противоположном от меня направлении и проводит ключом по краске машины Кэннона. Одна непрерывная царапина вдоль всей стороны. К слову, это хорошая машина, одна из тех вытянутых люксовых BMW, и единственная вещь, которую он попросил забрать с собой. И сучка просто исцарапала ее ключом.

— Она всегда была психопаткой? — я спрашиваю, словно ее даже нет в пределах слышимости.

Он мило поджимает губы.

— Немного. Проще не связываться, я говорил тебе, — он пожимает плечами.

— Деньги, на которые ты купил эту машину, были твоими?

— Каждый цент.

— Дом?

— Ее папы.

— Ее одежда?

— Папы.

— Она работает?

— Ни единого дня в своей жизни.

— Я стою прямо здесь! Я могу слышать тебя, ты, мужеподобная сука! — она кричит на меня голосом дебютантки, которая лишилась своей тиары и не может с этим справиться.

— Детка? — спрашиваю я и, думаю, он уже знает, что последует дальше.

— Да?

Его лицо озаряется улыбкой от того, что я назвала его «детка», и именно этой реакции я хочу. Не уверена, он больше доволен предстоящим весельем или тем фактом, что я «борюсь за нас», но это не так важно, одно из двух.

— Иди и подожди в машине, — теперь я говорю ему.

Он салютует мне, ехидно машет Рути рукой и плавно скользит на водительское сиденье.

— А теперь, мисс Рути…

Я не спеша разворачиваюсь к ней лицом, растягивая время и обдумывая, какие причины смерти оставляют меньше всего следов. Однозначно, мышьяк или воздушная эмболия (закупорка сосуда пузырьком воздуха. Встречается она нечасто, в основном это происходит при повреждениях крупных вен. Попав в кровь, воздушные пузырьки блокируют сосуды малого круга кровообращения. Воздух скапливается в правых отделах сердца и растягивает его. При воздушной эмболии может наступить внезапная смерть) — а я без яда и иглы, черт побери!

— Почему теперь ты даешь задний ход, скандалистка? Ты все вопила и кричала, поцарапала машину, так почему сейчас отступаешь? — мой голос обманчиво спокоен, я играю с ней и веду себя как пугающая мужеподобная женщина, которой она меня считает.

— Это совершенно не твое дело. Это касается только меня и Кэннона, моего жениха!

Мой мужчина — такой проныра. Я слышу, как он открывает окно. Он хочет слышать, как его ведьмочка — я говорю о себе, хорошей ведьме без крыши над головой — принимается за работу.

P.S.: неожиданно для самой себя я с гордостью принимаю это прозвище.

— Вот как обстоят дела. Он больше не твой жених. Вообще, даже ни капельки, и больше никогда им не будет. Ты использовала его и крутила им, как хотела, а затем выбросила, словно мусор. Я забрала твой мусор, и это стало моим сокровищем. И ничего не встанет между мной и Кэнноном. Он — мой. Поэтому это мое дело. А теперь, или ты можешь дать мне свой телефон, чтобы я стерла его номер, и выписать чек за повреждение его машины, — я разминаю плечи, и, чтобы успокоиться, делаю вдох ради него, — или я могу сменить его номер телефона, — на самом деле, следовало бы подумать об этом гораздо раньше, — и нанесу повреждения твоей заднице, — я расставляю ноги, скрещиваю на груди руки и стою с важным видом, наклонив голову на бок. — И что же ты выбираешь, принцесса?

— К-Кэннон! Ты слышишь, как она со мной разговаривает?

— Почему ты поцарапала мою машину, Рути? — он кричит через щель в окне.

— Я была в бешенстве! Мне жаль. Господи, папа починит твою ненаглядную машину, — она закатывает глаза.

— Тогда да, я слышу, что она говорит тебе, и после твоего признания могу сказать, что мне это нравится, и я это записываю! — он ухмыляется от уха до уха, поднимает свой телефон и весело машет им из стороны в сторону.

И… он улыбается, ощущая теперь хотя бы немного радости. Только машина поцарапана и все! На этом моя работа почти закончена. 

— Ты! — то ли скулит, то ли рычит, то ли вопит она (на самом деле, я понятия не имею, на что был похож этот звук) и бросается к его двери, натыкаясь на стену — прошу заметить, миниатюрную стену — под названием чрезмерно опекающая, рассерженная сирена. Сирена Кэннона.

— Какой пароль? — я ядовито насмехаюсь над ней с невозмутимым лицом, спокойная как удав. В данный момент можно считать, что номер его телефона уже изменен, я просто играю с сукой так же, как с маленьким шариком кошачьей мяты, который с наслаждением перекидываю из руки в руку… как она поступала с Кэнноном все это время, во многих отношениях.

— Ты злобная лесбиянка из низшего класса, — она презрительно усмехается в дюйме от моего лица.