Прекрасный инстинкт

Но совсем скоро все начинает получаться, само собой. Правой рукой я мастерски справляюсь с задачей, надавливая на нужную точку указательным пальцем, в то время как моя левая рука сжата вокруг той части, которая не помещается во рту. Я сосу так сильно, что мои щеки становятся впалыми, мой язык кружится, словно торнадо, повсюду, где только может достать. И когда я глубоко погружаю его в себя, то делаю глотательное движение.

Определенно, это движение его любимое.

Кэннон уже близко. Я могу с уверенностью это сказать потому, что он стал раз в десять тверже, сочится на мой язык, и он сжимает мои бедра до синяков. А еще он издает звуки, словно животное, находящееся на весенней половой охоте.

— Трахни мое лицо, детка. Жестко. Покрути этой сладкой попкой так, как тебе нравится.

Он проталкивает в меня два пальца (а может и больше), лаская меня, но не задевает ту самую точку, хоть и находится очень близко к ней, и раскрывает рот, чтобы полностью накрыть меня, затем лижет все участки вокруг своих пальцев и кусает мой клитор.

Игра закончена! 

Стенки моего влагалища безостановочно сжимаются вокруг его пальцев снова и снова в то время как горячие струи его семени заполняют мой рот и горло. Не уверена, что делать — а, к черту — я проглатываю, отстраняюсь и облизываю рот, чтобы убедиться, что собрала все до последней капли. А затем обрушиваюсь вниз, лбом прямо к его яичкам, гордясь собой. 

— Так и будешь настаивать на том, что не знаешь, как сосать член? — то ли смеется, то ли бурчит он, произнося это практически у моей задницы.

— Новичкам везет?

— Никогда не читала об этом? Не спрашивала друзей, Гугл, ничего такого? Вот. Так. Просто? — не уверена, дразнит он меня или спрашивает всерьез.

— Я никогда не гуглила «как делать минет». Честное слово.

Я поднимаюсь на колени, снова без всякого изящества, поворачиваюсь к нему лицом и уютно устраиваюсь у него на плече, прижимаясь щекой и рукой к его груди.

— Теперь, когда ты мягкая и податливая, давай поговорим о жилищных условиях.

— Придержи эту мысль, — я быстро спрыгиваю с кровати и роюсь в карманах его джинсов. — Перевернись.

— Что ты …

— Просто перевернись, — я пританцовываю на месте, пока он не делает, как я прошу, и не переворачивается на живот. — Не шевелись и напряги свою задницу.

О, боже, он исполняет мою просьбу, от чего у меня текут слюнки. Я выуживаю четвертак, который мне удалось раздобыть — вот он — прямо в моей руке.

Занесите в протокол: задница моего мужчины настолько упруга, что четвертак с легкостью отскакивает от нее.

Он смеется, уткнувшись в подушку.

— Поверить не могу, что ты только что это сделала.

— Нет, можешь. Это именно то, что я бы сделала, — я заползаю на него, садясь сверху на спину, и начинаю массажировать его плечи. — Я люблю твои ягодицы.

Он переворачивается подо мной и ухмыляется, глядя на меня снизу-вверх. Его глаза сияют ярче, чем солнце за окном.

— И я люблю тебя. И твою попку тоже, — он подмигивает. — Итак, у нас есть восемь дней до возвращения Коннера домой. Давай заберем мою машину и съездим в Ричмонд. Население тридцать шесть тысяч человек…

— Ты уже приводил мне статистику, мистер Торговый агент, — хихикаю я.

— Официально подтверждено, что школы составляют 10% в общем списке лучших в штате, много природы, является историческим районом, средняя цена за дом сто пятьдесят тысяч долларов, — он продолжает дальше, добавляя несколько новых сведений, действительно желая уговорить меня на Ричмонд.

— Это была довольно убедительная рекламная речь, — я щекочу ему бока, — снова. Тебе следует посвятить себя работе в городском информационном центре. Я бы согласилась на покупку.

— Нет, — он поднимает руку и касается моего подбородка, — куплю я. А ты выберешь.

В моем горле пересыхает. Я громко сглатываю, ощущая нарастающую панику, и торопливо пытаюсь слезть с него.

— Не-а, лучше подергай этим носом как следует, ведьмочка. Это единственный шанс избежать разговора, — язвит он. — Вдох для меня, — его взгляд пылающий, нетерпящий никаких возражений, — теперь выдох для себя. — Он заботливо проводит обеими руками вверх-вниз по моим бедрам. — Лучше или нужен еще один?

— Лучше, — бормочу я; дорожка волос, тянущаяся от его пупка вниз, находится прямо у меня перед глазами.

— Мне почти двадцать восемь лет, Лиззи. Я хочу иметь дом. Я хочу перекрашивать забор и менять лампочки, и декорировать детские комнаты, и принимать гостей на День благодарения, и прятать пасхальные яйца.

— А что на счет группы?

Он обводит пальцем мой пупок.

— Ты скажи мне.

— На самом деле, я уже обдумывала это.

Я атакую свою нижнюю губу, пытаясь совладать с нервами. Все станет реальным, если я произнесу это вслух.

— Коннеру не помешала бы некоторая стабильность, и, кажется, ему нравится проводить время с Ричардом и его новой семьей. Там есть дети и живые рыбки, — я издаю смешок, утирая одинокую слезу.