Прекрасный инстинкт

Придерживая одной рукой мою голову и положив другую на талию, он целует меня.

— Хочешь, чтобы я занялся планированием? Ты хочешь сбросить с себя груз, и чтобы я позаботился обо всем, в то время как ты, вся такая очаровательная, будешь лежать и расслабляться?

Я не уверена, что именно произошло с командующей, стервозной, вечно обороняющейся и всегда держащей все под контролем Лиззи, но все они проголосовали единогласно.

— Да, было бы чудесно. Просто не забывай о Коннере, он в приоритете.

— Конечно, — он улыбается, и я знаю об этом, даже не глядя на него. — А теперь пойдем поедим с моей семьей, пока они не решили, что мы сбежали через черный ход.

Я знаю, что глупо и опасно привязываться слишком быстро, но вы просто никогда не встречались с семьей Кэннона.

Они просто потрясающие: добрые, понимающие, не предвзятые. И они такие любители обниматься… Боже, они обожают обниматься.

Его отец, прошу прощения, Маршалл (он сам настоял, чтобы я так его звала) просто удивительный. Ни разу за всю ночь он не критиковал, не хмурился, не повышал голос и никуда не исчезал. И именно он предложил пойти в «Rock-n-Bowl» (прим.: «Rock-n-Bowl» — сеть боулинг-клубов) после того, как мы перекусили в «IHop» (прим.: International House of Pancakes — американская сеть ресторанчиков многонациональной кухни, специализирующаяся на всевозможных завтраках), где он отведал блюдо под названием Rooty Tooty (прим.: знаменитое блюдо ресторанов «IHop» из четырех панкейков с фруктами и взбитыми сливками на выбор). Если он лидер в этой семье, то я последую за ним!

И Либби, его мама — она любящая, заботливая и исключительно веселая! На площадке для боулинга звучала песня «Cha-Cha Slide». И его мама была на высоте, вытанцовывая под эту песню! Я могла бы полюбить ее. К концу вечера я просто пристрастилась к ее объятиям.

Соммерлин. С чего бы начать? Прежде всего, она громогласно, причем настолько, что ее слышали, наверное, в соседних шести городах, заявила о своей ненависти к Рути. Мы тотчас стали лучшими друзьями. И когда она неоднократно польстила мне по поводу волос и фигуры, я действительно поверила ей.

 Кэннон по большей части сидел, откинувшись на спинку кресла, и просто наблюдал за происходящим с довольной улыбкой на лице, хотя мы вытащили его на площадку, чтобы научить нас танцевать в стиле дуги (прим.: Dougie — хип-хоп танец, возникший в Далласе в 1980-х годах), несмотря на то, что уже и так знали, как это делается. И, позвольте заметить, Кэннон Блэквелл может вращать бедрами и называть этот танец так, как ему заблагорассудится. Это великолепное зрелище.

Когда было уже почти четыре утра и пришло время прощаться с его семьей, я искренне не желала видеть, как они уходят, с нетерпением ожидая следующей встречи.

После того, как я и Кэннон с трудом добираемся до двери нашего гостиничного номера, мы оба падаем в постель прямо в одежде, сняв только обувь. И я засыпаю, погружаясь в счастливую сонную дымку, уносящую меня в тихое спокойное место. Мне снятся семейные пикники и совместные поездки в спа с его сестрой и мамой, и ланч. Это всего лишь сон, поэтому что, никаких девчачьих дней спа никогда не было, не имеет значения.

Его семья заставляет меня желать того, чего у меня никогда не было, вещей, которые не могла бы иметь. Готова поспорить, что Рождество в их доме — это что-то невероятное. По крайней мере, я на это надеюсь, особенно с того момента, как меня пригласили!

Следующим утром (в данном случае утро означает полдень), со стоном потянувшись, я сразу же нащупываю рукой пустое пространство. Никаких звуков, никакого шума льющейся в душе воды. Где мой мужчина? Мой мужчина… Мне это нравится.

Я встаю с кровати, буквально чуть не скатываясь с нее на пол, и бреду в ванную комнату. Я не просыпаюсь красивой, я восстаю как зомби-убийца. И если мои волосы и козюльки в глазах не заставят кого-нибудь от испуга упасть в обморок, то уж мое дыхание и засохшие слюни справятся с этим на ура.

Не теряя времени, я дважды чищу зубы, а затем запрыгиваю в душ. Я уже наполовину прополоскала волосы от кондиционера высшего качества, предоставленного отелем, когда меня достигает порыв воздуха от открытой двери.

— Доброе утро, сирена.

— Доброе утро, детка, — у меня голова кружится от прошлой ночи, и я знаю, он любит, когда я называю его так, поэтому я потакаю ему. — Где ты был?

— Купил всевозможные газеты, какие только смог найти. Не только для того, чтобы убедиться, что Сомм и мама не опубликовали объявление о помолвке, — смеется он, — но и для того, чтобы подыскать жилье.

— Интересный факт, — я смеюсь над ним, используя одну из его любимых фразочек, — газеты теперь есть и в интернете. Ты не подашь мне полотенце?

— Но есть ли у этих онлайн-газет такие же красочные брошюры с фото и описанием недвижимости? — он раскладывает веером несколько глянцевых буклетов и обмахивает ими себя. — Плюс, в чем веселье отмечать варианты жилья на экране?

— Он делает бросок. Удар по воротам. Гол. Отличная работа, — я ласково нажимаю на кончик его носа.