Прекрасный инстинкт

— Особенно в присутствии Рути. Чем скорее она узнает, что все, наконец, кончено, тем лучше. — Я беру ее руки и кладу их на барную стойку, затем толчком осторожно раздвигаю ее лодыжки, в такой позе подготавливая ее к тому, чтобы выдержать главный удар того, что внутри меня выцарапывает себе путь наружу.

— Ревность льстит, если она проявляется из хороших побуждений, — иронизирую я, вспоминая сказанные ею в прошлом слова, — а не из-за отсутствия доверия.

Наконец-то музыка, которую я поставил, начинает играть. Энтони Гамильтон, «Do You Feel Me». Идеальные слова, спрашивающие ее обо всем, что мне необходимо знать наверняка.

Я скольжу рукой вверх по ее ногам и, достигая бедер, быстрым движением избавляю от юбки. Изогнутые линии ее восхитительной упругой задницы почти искушают меня наброситься на нее немедленно, как одичавшему, но я сдерживаюсь.

— Когда ты будешь нуждаться во мне, то найдешь меня прямо рядом с тобой. Я не исчезну, не оставлю тебя справляться с болью одной или вести борьбу без меня.

Я не спеша спускаю ее стринги вниз вдоль ее ног, и, присев, избавляюсь от них окончательно.

— Когда я почувствую угрозу, я буду бороться за тебя еще сильнее. — Одним рывком я разрываю ее рубашку до середины.

— Когда какой-нибудь мужчина будет виться возле тебя, то прямо перед ним я склонюсь над тобой и продемонстрирую ему, как одним лишь поцелуем твой мужчина делает тебя влажной. — Я зажимаю большим и указательным пальцем ее бюстгальтер и приспускаю вниз по ее рукам. — Какие-то вопросы?

 Она трясет головой, но не так быстро, как трясутся ее ноги. Влага блестит на внутренней стороне ее бедер, и этот сладкий мускусный запах возбуждения наполняет мои ноздри.

— Повернись.

Прикусив нижнюю губу, она неуверенно поворачивается лицом ко мне, но ее глаза опущены вниз.

— Посмотри на меня, — резко произношу я, прилагая усилия от желания, ее дерзкая грудь с напряженными сосками так и манит меня. — Почему ты убежала и бросила меня на произвол судьбы? Я думал, что мы команда. Я думал, ты любишь меня.

— Люблю, — вздрогнув, произносит она, но затем меняет свой оборонительный крик на более кроткий тон. — Я действительно люблю тебя, Кэннон. Но я видела, как она улыбалась, стоя рядом с твоей семьей, уверенная, что она победила. Я была напугана. Я подумала, может быть, твои родители хотели помочь уладить отношения между вами. Она очень эффектная: длинные блестящие волосы, идеальный макияж, и это жемчуг был надет на ней? — она приглушенно смеется и качает головой в такт собственным мыслям, позволяя разуму заполняться сомнениями. — А я один сплошной беспорядок. Ни за что мать не захочет, чтобы ее сын был со мной из-за слепого оптимизма.

Испытывающая стыд, беззащитная и неуверенная в себе, она обхватывает себя руками за талию и опускает подбородок к груди.

— Почему я голая?

— Потому что, — я расстегиваю первую пуговицу на ширинке, — единственное время, когда ты настоящая со мной, — вторая пуговица, — это когда я нахожусь внутри тебя. Поэтому я собираюсь трахать тебя, пока ты снова не станешь уверенной, — номер три, — и напомню тебе, — четыре, — что мы. Это. Мы.

Все пять пуговиц расстегнуты. Я приспускаю джинсы и вынимаю член.

— Никаких тебя, меня, иногда нас, никакой неуверенности — ТОЛЬКО МЫ. Если кто-то встает на нашем пути, — теперь я встаю к Лиззи вплотную и приподнимаю, крепко сжимая ее сладкую задницу, — ты остаешься стоять рядом со мной, пока мы не разгромим их вместе. Поняла?

— Да, — шепчет она, потерянный свет медленно начинает возвращаться в карие бриллианты ее глаз.

— Теперь, я понимаю, что ты сходила с ума сегодня, но как ты думаешь, сможешь ли направить мой член домой? — я подмигиваю ей.

С волнением она кивает, вытягивая руку между нами и обхватывая своей маленькой совершенной ладошкой мой пульсирующий член.

Направляя его к ее центру, погружаясь лишь концом, мне удается произнести.

— Обопрись обеими руками о стойку и держись изо всех сил, сирена.

Затем одним решительным движением бедер я полностью погружаюсь в ее тесный теплый рай.

— Чей сейчас член в тебе?

— Твой, — стонет она, запрокинув голову.

— Имя, — рявкаю я, почти полностью выходя из нее.

— Кэннона.

— Чертовски верно, — я снова погружаюсь в нее с яростным стоном. — Чья эта киска?

— Кэннона, твоя, — теперь она хнычет и трется об меня.

— Я люблю тебя?

— Д-да, — тяжелое дыхание заглушает ее голос.

— Ты, — я лениво вращаю тазом по кругу в поисках своей цели, — любишь меня?

— Дааа, — громко стонет она. Нашел.

Я погружаюсь и выхожу, каждый раз с головокружительным трением достигая того же местечка, пока не чувствую, как ее киска начинает содрогаться и сжиматься вокруг меня, разжигая предупреждающий пожар в моих яйцах.

— Никогда больше не сомневайся во мне или нас. Ты слышишь меня?

— Да, боже, да, я слышу тебя. Я обещаю, — она поднимает голову и сосредотачивает на мне горящий взгляд. — Теперь заставь меня кончить.

— Всегда, — я сжимаю губы, к которым она склоняется, целуя со всем пылом и страстью сирены, готовой вот-вот взорваться. — Пальцы, детка, поиграй с моей киской ради меня.