Предназначение быть мамой

Когда Дане было пять месяцев, мы кормили его по науке: пюре из кабачков и брокколи. Есть вообще люди, кроме беспомощных младенцев, которые способны ЭТО есть? Я в жизни мало видела любителей брокколи, а еще и в таком виде — только брокколи, без соли… Один раз мой муж попробовал это пюре и был в шоке: как наш ребенок это ест? А он и не ел особо, больше плевался. Я расстраивалась, что «по науке» не выходит…

Потом «по науке» же я начала приучать ребенка к мясу. При том что я сама вегетарианка со школьных лет, я делала это! Это же правильно! Он никак не хотел его есть. Лишь через год подмешивания мяса во все блюда он понемногу стал его есть…

По той же самой «науке» мы каждый месяц ходили пешком в поликлинику, стояли в огромных очередях по несколько часов. И ради чего? Чтобы поставить очередную прививку и выслушать критику врача на тему «ребенок в шесть месяцев обязан есть по 200 граммов каши!». Кому он должен? Кому обязан? У кого взял взаймы? Где подписал такой договор перед тем, как появиться на свет?

Когда ребенок не хотел гулять — а на улице в Сибири бывало и минус тридцать, я все равно его тащила. Так надо. Одевались мы минут двадцать, все потные спускались вниз… Пешком с коляской с четвертого этажа. И потом через десять минут шли обратно, замерзшие и злые: он плачет, а у меня «дым из ушей».

Когда ему исполнилось восемь месяцев, настала пора развивающих занятий. А там одна и та же песня: «Куда ты ползешь? Давай хлопай в ладоши, как все! Не бегай по комнате! Не раскидывай игрушки!» Когда ему исполнился год, «по науке» мы отселили его в другую кровать. Как мне казалось, безболезненно. Постепенно. Без истерик и скандалов.

Приучение к горшку, наоборот, прошло через битвы и скандалы… До такой степени, что до трех лет горшок был для Дани «предметом нон грата». И этот бой был долог и труден… Дальше — больше. Когда ему было два, на очередных «развивающих» курсах нам объяснили, что мама на уроке лишняя. Что, мол, сыну-то два года и уже пора… Выставили меня за дверь. И полчаса я ревела за стенкой, потому что мой ребенок там тоже рыдал, не переставая. Мы считали, что и путешествовать с малышами вредно! Поэтому море первый раз старший ребенок увидел, когда ему было уже четыре года…

Давайте посмотрим на результат: ведь наш старший ребенок воспитан «по науке». Он ничего почти не ест: ассортимент блюд очень ограничен. Макароны, хлеб, сыр, молоко, картошка, мамино печенье, мороженое, суп с лапшой… Каждую ночь под утро он все равно приходит в нашу кровать, хотя ему уже десять лет, и обнимает меня или папу, прижимается, успокаивается и снова засыпает. Более того, до пяти лет он постоянно болел. Минимум шесть раз в году. Каждый раз температура достигала 40, и приходилось вызывать скорую, чтобы ее сбить. После прививки у нас серьезные сложности, которые пришлось разгребать много лет, чем мы до сих пор и занимаемся.

Слава богу, до меня дошло однажды: хватит. Мы забрали его из детского сада — и это пошло ему на пользу. Он перестал болеть, стал более контактным… Как пошли на пользу и путешествия, плавание, солнце. Сейчас он болеет очень редко: один-два раза в год. Так же и с обучением: мы стали следовать за его интересами и тогда вместе с рисованием освоили письмо и чтение. Без насилия и лишних проблем.

Матвею, нашему второму сыну, повезло больше: за свои шесть лет жизни он болел всего пару раз с температурой под 38, которая сама проходила к утру. Ах, да, и однажды в Петербурге он перенес кишечный грипп. У него нет ни одной прививки, и он путешествует с нами по всему миру — уже был в 52 странах, включая Индию и другие азиатские государства, которыми обычно пугают. Мы не вводили ему прикорм: он был на груди по требованию до двух лет, а потом ел то, что ему нравилось. Прикорм был исключительно педагогический: то есть ребенок мог брать кусочки со стола родителей, которые ему нравились. И благодаря этому сейчас он ест фрукты, овощи, его легко уговорить попробовать новую еду. Потому что всякую гадость вроде брокколи из баночки мы ему не предлагали ни разу.

С полутора лет Матвей сам справляется со всеми делами во взрослом туалете: сообщает нам только о факте, что пора бы и попу помыть. Мы не заставляли, не учили его этому. Он сам все понял: он же человек. А когда он немного подрос, то научился сам терпеть на улице и ночью. И опять же все это произошло естественно. В два года Матвей сам перебрался из нашей кровати. Просто стал уползать от нас ночью, так как ему было тесно. Он вовсю болтает — и уже на разных языках. И плавает — сам, без жилета. Мы его даже не учили особо, не заставляли нырять. Все случилось само. Я уж молчу про третьего сына, который настолько естественно влился в нашу жизнь, приспособился к ней, адаптировался. И уже в два года стал очень самостоятельным человеком.