Предназначение

Парни, не теряя времени, зашли юноше за спину. Один - мордатый, щекастый и неповоротливый, как сытый хряк. Второй постройнее и пошустрее, с глубоко посаженными, лихорадочно блестящими глазами, свернутым набок носом и щербатым ртом. На обоих, как и на стоящем впереди мужике, были надеты стоптанные, явно не по ноге пошитые сапоги, грязные рубахи, подпоясанные потертыми кушаками, и наспех залатанные штаны, уляпанные подозрительными темными пятнам.

Внимательно их оглядев, Вэйр с удивлением обнаружил, что с оружием у них негусто: всего один нож на четверых. Да и тот висел в потертых ножнах на поясе у того типа, который появился первым. Парни держали в руках самые обычные дубины, а тот, что остался в кустах, вопреки здравому смыслу, был вооружен не луком, а каким-то подобием копья с ржавым наконечником.

Вэйр отступил к краю дороги, стараясь выглядеть напуганным и держать незнакомцев в поле зрения, а сам с досадой подумал о том, что слишком рано размечтался об отдыхе и потерял осторожность. Правда, он не думал, что в такой глуши могут появиться грабители, и совсем не предполагал, что кто-то позарится на его тощий мешок. Но, видимо, прохожих на тракте было немного, поэтому банда, переживающая явно не лучшие времена, решила потрясти первого, кого послал им Всевышний.

- Здорово, парниша! - сплюнул себе под ноги мужик, когда пойманная в ловушку жертва тревожно заозиралась. - Слышь, а ты куда топаешь? Не в Парму, случаем?

Вэйр промолчал. При этом постарался сгорбиться, опустить голову и стать как можно меньше, чтобы выиграть для себя несколько драгоценных секунд. Конечно, трое на одного - далеко не самый плохой расклад, который встречался ему по жизни. Кроме того, жирдяй выглядел не особенно подвижным и, судя по выражению лица, был излишне уверен в себе. Стоял, опять же, удачно, в пределах досягаемости. Зато его сосед казался более напряженным и даже скованным, хотя дубину держал не в пример более уверенно. Тогда как последний из этой неприятной троицы остановился по правую руку от Вэйра и явно приготовился перехватить его, если тот все-таки попытается сбежать.

"Нехорошо, - подумал Вэйр, быстро просчитав варианты. - Лезть с охотничьим ножом на три дубины - самоубийство. А если еще мужик окажется бывшим воякой..."

От этой мысли он поежился, и, заметив этот жест, один из парней глумливо ухмыльнулся.

- Так, значит, все-таки в Парму идешь? Хотя куда ж еще: дорога всего одна... эй, хошь, мы тебя проводим?

Вэйр, сглотнув, опустил голову, пряча глаза, и отступил на шажок левее, лихорадочно вспоминая уроки отца.

- Эй, ты что, немой? - осклабился толстяк.

- Н-нет, - хрипло ответил он, облизнув пересохшие губы. - Только не убивайте...

- Не, - успокаивающе помахал дубиной щербатый. - Мы только проводим. Не ссы.

- Ага, - гулко хохотнул толстяк, подметив, как дернулся от этих слов юноша. - Проводить - эт мы могем! Хоть до Пармы, хоть до ельфов, а хоть до самого Всевышнего...

- Не богохульствуй, дурило, - внезапно подал голос главарь. - Вот словишь молнией по башке или язык тебе кто отрежет - враз отучишься бога поминать, когда не надо.

Жирдяй пренебрежительно фыркнул, но все-таки смолк. А потом, видимо, потерял терпение и повелительно ткнул пухлым пальцем в сторону нервно переминающейся жертвы.

- Эй, ты! Че встал? Скидывай поклажу! Дальше мы сами донесем... гы-гы... чтобы облегчить тебе жизнь!

Вэйр торопливо кивнул и, упорно смотря в землю, начал послушно стягивать с себя заплечный мешок.

- Молодец, - с готовностью оскалился щербатый, жадно уставившись на добычу, которую Вэйр сжал в руках. - Послушный. Щас мы малость облегчим твою ношу, а потом, может, даже отпустим небитым. Да, бать?

Мужик вдруг глухо рыкнул, разом перестав лыбиться, и властно прикрикнул:

- Ну-ка цыц, мелкий! Хватит болтать и давай его сюда! А ты, сопляк, кидай мне мешок и вали отсюда, если не хочешь заполучить в брюхе лишнюю дырку!

Вэйр, не став дожидаться продолжения, молниеносно распрямился, расправляя широкие плечи. Проворно перекинул мешок в левую руку, мысленно благодаря Всевышнего за то, что заботливая мама успела всунуть туда увесистый котелок. Заученным с детства движением скользнул вперед и влево, а затем, хорошо помня отцовскую науку, хлестко ударил, метясь прямо в гнусно ухмыляющуюся рожу щербатого.

Тот, совершенно не ожидая от покорно молчащей и пугливо прячущей глаза "жертвы" сопротивления, не успел даже отшатнуться. Поэтому увесистый мешок с силой ударил его по лицу, с отвратительным хрустом смял переносицу и буквально отшвырнул безвольно обмякшее тело на обочину.

"Один, - отстраненно заметил про себя Вэйр, описав мешком правильную дугу. После чего так же стремительно развернулся к ошарашенно застывшему толстяку и, не прерывая начатого движения, сделал еще один плавный шаг на встречу. - Теперь второй..."