Предатель выбирает один раз

— Кстати, герр доктор, — Шпатц взял чистый стакан и наполнил его вишневым морсом. — Я давно хотел спросить... Может ли кровь вервантов иметь какое-то особенное значение?

— Что вы имеете в виду, герр Шпатц? — очки Ледебура сползли на кончик носа.

— Понимаете... наверное, мой вопрос прозвучит как-то странно... — Шпатц сделал небольшой глоток. — Здесь в Шриенхофе неоднократно звучала тема жертвоприношения. А одна женщина даже сказала, что я в опасности, потому что являюсь ключом к чему-то, и это может быть соблазном, с которым кто-то не справится... А когда я только прибыл в Шварцланд, то доктор Готтесанбитерсдорф при мне показывал, как моя кровь смешивается с какими-то реактивами. Вот я и подумал, а может ли быть, что... Нет, все это звучит как-то глупо, я понимаю...

— Нет-нет, герр Шпатц, продолжайте! — Ледебур вдруг оживился.

— Где-то здесь в лесу есть заброшенный город, — Шпатц вышел из-за стойки, отодвинул стул и сел напротив доктора. — Как тот, на поиски вы летали на север. Сначала я нашел один предмет, а потом насел на герра Паули, и он практически сознался, что город здесь есть, только попасть в него так никому и не удалось. Что если кровь верванта — это ключ от этих развалин? Звучит очень безумно?

— Отнюдь, герр Шпатц, — на тонких губах Ледебура заиграла улыбка. — Лично меня эти развалины никогда всерьез не интересовали, но документы по ним, я, конечно же, читал. И ваша идея звучит не более безумно, чем любые другие гипотезы о способах проникнуть внутрь.

— А что вообще известно про эти города, герр доктор? — Шпатц сделал еще глоток.

— Мы наблюдали один из них с высоты, но была буря, и найти обратную дорогу мы не смогли, — сказал Ледебур. — Все эти города имеют форму восьмиконечной звезды. Точнее, внешняя стена их такой формы. Внутри — постройки с высокими башнями и шпилями. И кое-кто описывал еще внешний периметр. Вроде как в паре километров от каждого луча стоят вышки. Вот их вблизи как раз видело довольно много народу.

— Сигнальные башни, — медленно проговорил Шпатц.

— Что? — Ледебур посмотрел на него поверх очков.

— Тот, кто убил Оглоблю в больнице, расспрашивал его про какие-то сигнальные башни, — сказал Шпатц.

— Пожалуй, их можно так назвать, — кивнул Ледебур. — А почему вы не спите, герр Шпатц?

— Просто захотелось пить, — Шпатц допил остатки морса и встал. — Не знаю, почему я опять подумал про этот город. Наверное, что-то приснилось. Спокойной ночи, герр пакт Ледебур.

Утром Шпатцу с трудом удалось разлепить глаза. От вчерашней нервной активности не осталось никакого следа, мышцы ныли, будто им пришлось неделю трудиться на самой тяжелой работе. Велик был соблазн повернуться на другой бок и вернуться в страну снова обратно. Лишь огромным усилием воли Шпатцу удалось заставить себя спустить ноги с кровати.

Спустившись к завтраку, он обнаружил, что Крамм заигрывает с Гретой, одной из дочерей управляющего, а Лисбет сидит за стойкой и неспешно пьет кофе из маленькой чашечки. На его появление никто не обратил внимания, чему Шпатц был скорее рад, чем нет, потому что даже умывание и несколько физических упражнений не помогли ему вернуть себе бодрое состояние. Так что он сел за столик и стал терпеливо ожидать, когда Блазе принесет ему дежурную утреннюю яичницу, кофе и, как всегда, какой-нибудь замечательно вкусный десерт, от которого Шпатц привычно откажется. Или нет. Он еще не принял решение на этот счет. Предвкушения завтрака прервал истошный крик на площади. Кричала девушка.

Рядом с дубом стояла тележка, запряженная пестрым мулом, рядом с ней топтался пожилой мужчина, смутно знакомый, кажется он видел его на ритуале в лесу, а с телеги до самой земли свешивались длинные светлые волосы. Рядом с ним стояла зареванная дочь доктора, со всех сторон к ним спешили местные жители.

— ...смотрю, а он в ручье лежит наполовину, — рассказывал хозяин телеги. — По самую жопу в воде. Я подумал, что нельзя его там бросать, выкинул из телеги дрова, а его, значит, погрузил. Надо управляющего позвать...

Шпатц подошел ближе и заглянул в телегу. Тело принадлежало Одо Махтклеве. Правда узнал его Шпатц только по длинным волосам, лицо его было обезображено — из вывороченных глазниц торчали обломки корявых сухих веток, брезентовая куртка порвана в клочья и залита кровью, живот вспорот длинной раной, из которой выпирали тошнотворной кучей кишки, пополам с грязью и хвоей. Видимо, фермеру пришлось собрать их с земли и запихать в живот Одо.

Трактир «Корона Ингвара»

Окраина Берги, Сеймсвилль.

— Может, нам следует просто завербоваться в армию и дезертировать? — Крессенштейн смотрел на красочный плакат, призывающий всех, способных держать оружие, встать на защиту родной страны от подлых захватчиков.